Онлайн книга «Ястреб халифа»
|
– Никогда! Слышите! Никогда! Не отдам! Ни пяди земли! Клянусь! Именем! Всевышнего!.. Дзынь, дзынь – начали лопаться стеклянные стаканчики-колбочки для чая, люди закрывали от жгучего неминуемого света лица, кругом свистело и гудело. – Мама! Мама-ааа! – Фахр, детка!!! – Мама-ааааа!!!.. В сердцевине сгустка света что-то задрожало – и взбесившиеся предметы сначала замерли в воздухе, а потом упали на землю. Кинжально яркие лучи медленно втянулись, теряя слепящий блеск, – и в них стала проявляться сначала темная, а потом и вполне обычная фигура Тарика – волосы, лицо, руки, белая с золотом накидка. Нерегиль поводил головой и смаргивал, усмиряя прокатывающуюся по телу дрожь. Со двора доносился безутешный детский плач: – Мама-ааа… Очень медленно Тарик повернулся на голос. У серой стены сидела перепуганная простоволосая женщина, прижимающая к себе рыдающего ребенка. Мальчик заходился от всхлипов, дрожа подбородком, и прижимал к груди рыжее тельце хомяка. Дом Исхака ибн Худайра в квартале Нахийа Шафи Утреннее солнышко играло бликами на мелкой ряби разгоняемого ветром пруда. Махтуба прищурилась, приглядываясь к тому, что стояло на бело-синих изразцах бортика, – и засопела еще сильнее. Так и есть, не съел. Опять ничего не съел: ни рагу из баклажанов – вах, какое рагу, с чесночком, с красным перчиком, халифу такое рагу дать, да он пальчики оближет, – ни ребрышек, ни риса, ни моченого кизила с райскими яблочками. Все стояло нетронутым. Осторожно, подобно пробирающемуся к озеру носорогу, Махтуба выдвинулась за распахнутую решетчатую дверь – ну и где он? Кравшийся следом Зариф жался на пороге, боясь выходить на террасу. В саду успокоительно журчал фонтан и исходили знойным треском цикады. Ветер прогладил и перебрал длинную бахрому пальмовых листьев, колыхнул осколки разбитого зеркала пруда. – Вон он, – осторожно прошептал Зариф. И показал на белую сидящую фигурку, прислонившуюся к выложенной изразцами лежанке на дальнем берегу водоема. – А ножичек? – пожевав губами, спросила наконец огромная женщина. – Ножичек при нем, – тихо-тихо проговорил Зариф, прищуриваясь. Изогнутое лезвие джамбии ярко горело на солнце – кинжал лежал поперек большой пиалы, стоявшей у бока нерегиля. – Как полезет в пруд с ножичком – кричи что есть мочи, прибежим все, сколько нас ни есть, – сурово складывая на колышущейся гигантской груди руки, распорядилась Махтуба. – Смотри мне в оба, о сын греха! И на всякий случай поднесла к носу юноши огромный черный кулак. Зариф, отклоняясь от грозной ручищи, лишь согласно покивал. – А я пошла к воротам – госпожу стеречь. Говоришь, сразу до Сальмы допустили? Быстро записку передал? Махтуба спрашивала в который раз. И в который раз Зариф покорно ответил: – Да я ж побежал во дворец сразу после утреннего намаза, и вот, как добежал, так и отдал записку-то… – И что? Зариф лишь обреченно отмахнулся: и впрямь, что он мог ответить Махтубе? Госпожа смертельно рисковала, покидая харим, – ее могли хватиться всякий миг. Да и сцапать по дороге тоже могли – и о том, что бы случилось тогда, никому не хотелось даже думать… Белая фигурка на той стороне пруда – лицо уткнуто в обхваченные руками колени – не шевелилась. Тут за их спиной раздалось быстрое шлепанье босых ног – и придушенный возглас Самухи: – Ой, матка, давай к дверям, идет, идет госпожа!.. И следом – дробный перестук каблучков по деревянному полу. Шлепнувшись носом в землю, Махтуба и Зариф увидели, как между ними остановились, заколыхавшись, яркие складки кораллового шелка. Из-под них выглядывала присобранная оторочка зеленых шальвар и красные сафьяновые туфельки без задников, но на золотых каблучках. – Поднимитесь, – ласково приказала Айша. И, снова посмотрев на ту сторону пруда, с горечью добавила: – Что ж раньше-то не позвали… И тут Махтуба расплакалась. Размазывая ручищей слезы по круглому большому лицу, она застонала: – Вай, госпожа, горе нам, горе!.. Сейид, да помилует его Всевышний, да смилуется над ним, хоть он и неверный, наш господин, но Всевышний – Он милостивый, прощающий, так вот господин вернулся четыре дня тому из дворца туча тучей и с тех пор не выходит из саду! И ничего не ест, вовсе ничего не ест, и даже вина не пьет, просто сидит и сидит, только пересаживается с места на место – вчера вот тут на террасе сидел, а сегодня к пруду пошел, а ведь там самое солнце, и непонятно, ведь камень добела раскаляется, а он все сидит и не двигается! А самое главное, – тут Махтуба округлила глаза и понизила голос, – я же вижу, хоть и старые у меня глаза, что нашего господина, да простит его Всевышний, посещают шайтанские, шайтанские мысли… – Ты о чем? – быстро обернулась к ней Айша. – У него на чашке лежит джамбия – вот уже второй день, – Махтуба перешла на страшный шепот и посерела лицом: – И он поглядывает на нее, госпожа, как поглядывают на понравившуюся девушку – искоса и с улыбкой… – Я поняла. Айша поправила на лице прозрачную жесткую ткань платка, тряхнула головой и пошла по ступенькам в сад. Ее тень упала Тарегу на голову. Никакого движения. Черные волосы почти скрывали сцепленные под коленями ладони. – Тарег?.. Тай?.. И тут она села на корточки и принялась трясти его за плечи: – Ну же, посмотри на меня, ну посмотри на меня, давай, давай, подними голову, я знаю, ты меня слышишь!.. Сначала он походил на безвольную куклу. Но вдруг плечи под ее пальцами напряглись – и нерегиль резко вскинулся. От неожиданности Айша отшатнулась. А он понял это по-своему и горько прошептал: – Я становлюсь чудовищем, Айша. Настоящим чудовищем, смотри… И поднял руку к ее глазам. Рукав съехал, Айша с усилием оторвала взгляд от белесых ниток шрамов на внутренней стороне его запястья. Зажав его ладонь между своими, она улыбнулась: – Что ты такое говоришь? Ну какое чудовище? Я тебя не понимаю, рука как рука… А он лишь помотал головой: – Не-ет, ты смотри внимательно: скоро я покроюсь чешуей, у меня вырастут перепончатые крылья, зубы и я буду летать над вашей землей – как настоящий страж престола, всем на загляденье… Наплевав на маячивших на террасе слуг, Айша откинула с лица царапающий золотой вышивкой платок. И обняла Тарега за шею, привлекая к себе, гладя волосы и спину: – Нет-нет, ничего подобного не случится… Потерпи, потерпи еще чуть-чуть, все будет хорошо, ты выдержал девять лет, а теперь у тебя есть я, и осталось совсем чуть-чуть, не надо отчаиваться, нужно всегда надеяться на лучшее… |