Онлайн книга «Охота на мужа, или Заговор проказниц»
|
– Это тебя не оправдывает. Если женская сущность открывается перед мужчиной вся, как на ладони, то это становится никому не интересно. Ты должна быта. загадочна и непредсказуема. Я же тебе сто раз говорила, что нельзя пускать мужчину в свою душу. Хотя бы потому, что он может в нее войти, позабыв снять свои грязные ботинки. – Он разулся, – тихонько прокашлялась я. – Неужели он такой чистоплотный? – Он очень чистоплотный. – А его жена тебе звонила? – Больше ни разу. – Хорошая у него жена. – Хорошая? – Не понравился мужик – хракс и член ему отрезала. Вот это женщина. Вот это хватка. Нам есть чему поучиться. Вернее тебе, а не мне. У меня с мужчинами вопрос закрыт. – Почему? – Потому что мне никогда уже не ходить. Всю свою оставшуюся жизнь я буду ездить на инвалидной коляске, а когда с меня снимут бинты, я буду уродиной, страшной, обгоревшей, сморщенной уродиной. – Почему?! Может быть, ты мне все-таки расскажешь, что произошло? – Да рассказывать-то особо нечего. – Как это нечего?! Ты два месяца лежишь в больнице замотанная, словно кокон, и тебе нечего рассказывать? – Я ведь тогда поехала к нему домой. Взяла с собой кассету. – Ты поехала к нему домой?! – Я чуть было не свалилась со стула, но все же ухитрилась сохранить равновесие. – А что тебя так удивляет?! Я же говорила с тобой об этом по телефону. Скажи, а почему ты не отнесла кассету в милицию утром, как мы с тобой договаривались? – Потому что я подумать не могла, что ты поехала к режиссеру. Я у него была. А затем я поехала в «Парижскую жизнь». – Ты у него была?! – Была. Обхватив колени руками, я рассказала Светке обо всем, что было той ночью на даче, со всеми подробностями и вытекающими отсюда последствиями. – Ольгу жалко, – закончила я свой рассказ и достала из сумочки платок для того, чтобы вытереть свои слезы. – Она такая красивая… – Ты лучше меня пожалей. Она счастливая. – Счастливая?! – Счастливая, потому что мертвая. – Разве мертвый человек может быть счастливым?! – Конечно. – Почему?! – Потому что она умерла и уже отмучилась. А мне нужно продолжать жить. Получить инвалидность и как-то учиться жить… Если бы я тогда умерла, я бы тоже была счастливая… Знаешь, бывает в жизни такое, когда смерть является единственным спасением. Если я не смогла быть счастливой здесь, значит, я смогу быть счастливой там. Ты только не думай меня сдавать в дом инвалидов. Я тебе еще пригожусь. – О чем ты говоришь… – У меня еще есть слишком много дел. А затем, когда я отойду в иной мир, я обязательно найду себе какого-нибудь такого же инвалида, заверчу ему мозги и буду ездить с ним наперегонки на своей коляске. – Что с тобой произошло? – После того, как я тебе позвонила, я взяла такси и поехала к режиссеру. Доехала до его дома. Он открыл дверь и очень сильно занервничал. Как только я вошла в дом, он стал бить меня головой о стенку, а затем вытряхнул содержимое моей сумки на пол. Увидев кассету он бросил ее в тлеющий камин, но я заявила ему, что это всего лишь копия, а оригинал находится у моего адвоката. Скорее всего, он не поверил в то, что я на что-то способна, и подумал, что я просто блефую. А затем он вызвал свою охрану и решил избавиться от меня навсегда. – Каким образом? – Двое здоровенных мордоворотов затолкали меня в машину и повезли в лес. Сначала они меня немного поломали. – Как поломали? – Ну, как ломают человека? Сначала поломали мне руки, затем ноги, а затем позвоночник. Я почувствовала, как сильно у меня закружилась голова и поплыло перед глазами. Мне показалось, что еще несколько секунд, и я просто свалюсь со стула. Светка посмотрела на меня своими воспаленными, до безобразия красными глазами и продолжила свой рассказ: – А дальше я ничего не помню. Я потеряла сознание сразу, как только мне стали выворачивать позвонки. Говорят, что я чудом осталась жива. Просто чудом. Уже в бессознательном состоянии меня посадили за руль какого то зачуханного «Запорожца», пристегнули ремнями и, облив «Запорожец» бензином, сбросили с обрыва. Говорят, что мне очень повезло… Повезло потому, что от взрыва я вылетела вместе с креслом.., и благо, что прямо в воду… Через несколько часов меня нашли рыбаки, но я уже почти не дышала. Я была в коме целый месяц, а еще один месяц приходила в себя. Извини, но я не могла позвонить тебе раньше. Режиссер уверен, что меня больше нет. Он и подумать не может о том, что я осталась жива. Я затряслась словно в лихорадке и произнесла будто в бреду: – Бог мой, но это же так жестоко. Господи, как это жестоко… И сценарий у него один и тот же. Ведь Ольга Ястребова не разбивалась на машине, а пустила себе пулю в висок. – Что-то у него с фантазией слабовато. Он, наверно, всех подряд так отправляет на тот свет: сажает в машины и сбрасывает с обрыва или в кювет. У него, наверно, именно такая техника отлажена. А ведь такой талантливый, творческий человек, мог бы придумать что-нибудь поинтереснее. – Господи, а я ведь ему поверила. Я же так ему поверила… – Я тебе всегда говорила, что мужикам верить нельзя. – Ты бы видела, как он клялся… Он клялся женой, детьми, внуками… Это же грех. Так нельзя. – У таких людей никогда нет ничего святого. Никогда. Если будет нужно, он перешагнет через родную мать. – Он не раскололся даже тогда, когда рыл себе могилу. – А как он должен был, по-твоему, расколоться? Сказать, что он отправил меня на тот свет? В данной ситуации самое мудрое решение это молчать. Ловко же он тебя обманул своим молчанием. – Если бы я только знала… Если бы… – И что бы изменилось? – Все. Я бы закопала его живьем в эту могилу; Я бы сделала все, чтобы он сдох! Я бы застрелила его собственноручно! – Он нам нужен живой… Я в упор посмотрела на забинтованную Светку и, заикаясь, спросила: |