Книга Колдовство для олигарха, страница 33 – Яна Тройнич, Марина Тройнич

— Как он? Почему без сознания?

Царя уложили на кровать в приготовленной для него горнице. Кот повернулся ко мне:

— Мы свое дело сделали. Дальнейшее — в твоих руках. — Он вытащил два пузырька из цветного стекла. — Вот настойки. Надо давать поочередно через равные промежутки времени. Приступай не мешкая. Чем раньше начнем, тем больше шансов.

Я торопливо накапала в ложку жидкости из первого пузырька и залила царю в рот. Почему-то вспомнила Кощея после бабкиной настойки. Надеюсь, эта не столь радикального действия. Перевернула песочные часы и наконец-то смогла рассмотреть царя повнимательнее. Выглядел Салтан как настоящий наркоман. Видно, давно его потчевали травками. Я занервничала — лечить такого придется долго, а у нас времени вовсе нет. Покосилась на кота:

— Думаешь, поможет?

Кийс укоризненно взглянул на меня:

— Любка, когда я что зря говорил? Главное, давай настойку вовремя и не пропускай.

Об этом мог бы и не предупреждать. Я согласна была сидеть с Салтаном и днем, и ночью, лишь бы выздоровел. Решительно придвинула лавку к кровати и только теперь обратила внимание на мужика, которого привезли вместе с царем.

Кот пояснил:

— Это дядька Салтана. Царь рос под его присмотром. Он мне помог выкрасть своего господина.

Под внимательными взглядами дядьки я продолжала отпаивать царя настойками. Одновременно разглядывала государя. Из-за густой бороды и изможденного вида возраст точно определить затруднялась, но вроде еще не стар. Не красавец, но вполне симпатичный. Однако я испытывала к нему полную антипатию. В голове не укладывалось, как можно засунуть в бочку и бросить в море жену и детей. Больной на всю голову, да и только.

С царем мы провозились всю ночь. Салтан иногда приходил в себя, вращал глазами, старался подняться с кровати. Иногда начинал хохотать, нести разную чушь. А порой вспоминал свою дочь и называл ее всяческими ласковыми именами.

Кийс покачал головой:

— Перестарались. Опоили царя зельем сверх всякой меры, даже сомневаюсь, что разум вернется. — И заорал на дядьку: — А ты куда смотрел? Не видел, что с твоим государем творят?

Старик лишь утирал рукавом слезы. Я уже почти без надежды продолжала следовать указаниям Кийса. Но на следующий день все-таки произошло чудо. Царь открыл глаза. В них появилось удивление:

— Где я?

Кот тут же притащил третий пузырек и влил царю в рот.

— Пусть полностью успокоится и придет в себя.

Царь захрапел. Я вздохнула с облегчением. Кажется, все обойдется. Дядька Прокоп пробормотал:

— Государь ты наш славный, только не умирай, не покидай неразумных слуг твоих!..

Кийс зло прищурился:

— Недолго бы ему осталось, если б не мы. Как ты-то допустил такое? Ведь олуху видно, что его старались разума лишить.

Дядька снова зарыдал:

— Приходило в голову подобное! Пытался довести до ушей царевны, так она и слушать не стала.

Мы переглянулись: с этой-то все ясно. Хотя царь и сам хорош. Я не выдержала:

— А мне вот нисколько не жаль этого женоубийцу. Сам не лучше, садист…

Прокоп прервал мой гневный монолог:

— Княгинюшка, не верь тому, что болтают, не виноват царь-батюшка. Не так все было.

Я пренебрежительно махнула рукой:

— Конечно. Поклеп возвели родные сестрицы царицы — повариха да ткачиха. А он и уши развесил. И разобраться даже не попробовал.

Впрочем, стоял бы на кону Федор с его коттеджем, мои родные сестры тоже подставили бы меня без сожаления.

Прокоп посмотрел с удивлением. Даже рот раскрыл.

— Какие ткачиха с поварихой? Царь был женат на боярышне знатного рода. И сестры царицы были тоже боярышнями.

Я широко распахнула глаза. Вот и верь сказкам. Уж кому-кому, а Пушкину-то я доверяла. Прокоп продолжил:

— Опоила его тогда родная матушка. Наверное, таким же зельем, как и сейчас. Невзлюбила невестку. Сколько времени государь ничего не соображал.

Я вздохнула:

— Ладно, не мне судить. Лишь бы спас моих друзей.

Неожиданно поняла, что царь стал как-то ближе и симпатичнее. Верно говорят, что общая беда сближает. Если наши пленники сидят все вместе, так, наверное, и они сдружились. Тут подленькая мыслишка мелькнула в моей голове: может, и хорошо, что князя держат отдельно? Флора ему и так проходу не давала.

Салтан зашевелился и открыл глаза. Было видно, что не понимает, где он и что с ним. Еще бы! Меня он явно видел в первый раз, как и Локшу. Кийса не было, он недавно ушел по каким-то делам. Наконец взгляд царя остановился на Прокопе и потеплел. Салтан тихо вымолвил:

— Где я? — и сделал попытку приподняться.

Я поручила царя заботам слуги — пусть придет в себя. А сама поспешила на кухню разогреть бульон и вскоре вернулась:

— Государь, сначала нужно подкрепиться, потом я вам все расскажу. Думаю, разговор выйдет долгим.

Салтан подозрительно поглядел на мой бульон, но пить не отказался. Насытившись, отодвинул ложку.

— Княгиня, мы не знакомились, но мой слуга сообщил, кто вы. А мое имя вы и так знаете.

— Вы все правильно поняли, государь. Теперь осталось только выслушать меня.

Он нахмурил брови:

— Если солжете мне, то умрете.

Я разозлилась:

— Смерть, к несчастью, грозит и нам, и вам. Вы пригрели на груди змею. Впрочем, выслушайте, а потом уж будете судить. Ваш родной сын и ваша дочь находятся под стражей в вашем тереме. Тот, кто приютил и вскормил их — боярин Свег, томится в темнице там же. Служанка вашей дочери случайно подслушала не предназначенный для ее ушей разговор, украла ваш подарок супруге и быстренько воспользовалась ситуацией, чуть не сгубив настоящих наследников. Впрочем, увидите их и сами все поймете. А теперь расскажу подробно с самого начала…

Я начала излагать историю в таком виде, в каком сама узнала ее от Свега. Салтан то краснел, то бледнел, рука сжимала одеяло.

— Хотелось бы верить. Но вдруг это очередной обман?

В это время в комнату вошел Кийс. Увидел очнувшегося царя и враз преобразился. Я в который уж раз подивилась аристократическим манерам оборотня. Он грациозно отвесил поклон, опустился на колено, витиевато представился. Я с завистью вздохнула: Кийсу не занимать воспитания, не то что нам с Локшей.

Кот поднялся и объявил:

— Самозванка завтра уезжает осматривать ваш заброшенный замок на берегу реки.

Салтан побледнел:

— Я запретил посещать его кому бы то ни было. Там я отдал приказ наказать царицу.

Кийс заметил: