Книга Контора Игрек, страница 20 – Антон Орлов

– По-каковски они говорят? – спросила Римма, выскакивая следом за ним из лаза. – Ты их понимаешь?

– По-манокарски.

– Поль, я долго буду ждать? Включай, наконец, «торпеду»! – Живущий-в-Прохладе одновременно и приказывал, и умолял, и это переплетение интонаций было настолько странным, что у Саймона возникло ощущение, будто он слушает театральную постановку. – Не в моих силах спасти домберг, ты проиграл.

– Пока еще нет. На станции много тяжелого балласта – выброси его, тогда мы дотянем до берега.

– Здесь нет никакого балласта.

– Есть. Разве ты не понял, о чем я?

– Это твой домберг – балласт! – взорвался Лиргисо. – Я понимаю, что можно быть немного сумасшедшим, но не настолько ведь!

Ага, Саймон так и думал: станция под завязку нагружена дерифлом, кто же согласится по доброй воле утопить в океане такое богатство? Он сбросил и расстегнул ранец, ожидая команды надеть гидрошлем. Римма связалась с Намме и Зойгом, начала объяснять ситуацию.

– Пожалуйста, сделай, как я прошу! Если хочешь увидеть меня живым…

Из дыры вылез Зойг, тоже скинул с плеч ранец, поднял щитки. Изломанные темно-красные брови гинтийца сошлись к переносице, белки глаз покраснели. Никто его ни о чем не спрашивал.

– Хорошо, Поль, сейчас я выброшу то, что ты называешь балластом, – Лиргисо говорил ровно, даже ласково, но Саймон уловил в его голосе признаки скрытой ярости. – Надеюсь, ты понимаешь, как будешь за это со мной расплачиваться?

– Я возмещу тебе убытки, – видимо, «сканер» тоже почувствовал эту ярость, его голос дрогнул. – Обязательно.

Что ж, Лиргисо практичен, этого у него не отнимешь: такой «сканер», как Лагайм, стоит дороже, чем одноразовая добыча.

– Клисс, ты переводить будешь? – раздраженно осведомилась Римма.

– Он сейчас выкинет какой-то тяжелый груз, чтобы доплыть с домбергом до берега.

Кирч повернулась к Зойгу:

– Скажи своему парню, который в машине, чтобы постарался засечь координаты. То, что он выкинет, мы потом подберем.

Стало быть, ворованный дерифл достанется «Конторе»… Саймон ухмыльнулся:

– Можете считать, этот рыжий придурок уже без ушей! Скушает он их как миленький, как я свое ухо съел.

– Хватит про ухо! – оборвала Кирч. – Опять завелся…

– А ты, Риммочка, не знаешь, что такое психическая травма?

– Сам виноват, – резко бросила Римма. – Если с тобой что-то случилось – значит, сам напросился, сам это к себе притянул, и жаловаться нечего. Твой скулеж никому не интересен, ни окружающим, ни Вселенной.

Саймона охватило бессильное негодование, как всегда, когда Кирч начинала холодным и непреклонным тоном изрекать такие сентенции. Она же все это у него украла! Это он первый нашел в никем не востребованной библиотечке погибшей Хельги Раговски потрепанную брошюру, в которой излагалось учение о том, что каждый сам творец своих неприятностей и потому не следует обвинять тех, кто причиняет тебе зло. И он же начал проповедовать это учение среди персонала «Конторы». Расчет был прост: Саймону уже надоело, что ему без конца припоминают прошлые преступления, так пусть же все вокруг поймут, что те, кто из-за Саймона Клисса пострадал, сами несут за это ответственность!

Читать книжки Кирч было лень, но предложенные Саймоном идеи ей приглянулись, и она присвоила их без всякой благодарности к первооткрывателю. Она принималась рассуждать на эту тему при каждом удобном случае с таким видом, словно была арбитром в последней инстанции, и в результате Саймону это учение разонравилось, а потом и вовсе опротивело.

Вот и теперь он устало скривился, благо анизотропный щиток прятал его лицо от чужих взглядов.

Беготня по темным комнатам-полостям, соединенным друг с другом собачьими лазами и опасными для жизни лестницами, понемногу начинала Поля изматывать. За ним охотилось две группы. У него было маленькое преимущество: он их видел зрением «сканера», а они его – нет; в то же время он не всегда был уверен, что «видит» сквозь стены своих преследователей, а не обитателей домберга.

После того как Лиргисо с Хинаром выбросили контейнеры, погружение прекратилось. Домберг медленно двигался в сторону суши, а Поль прятался в его лабиринте от агентов «Конторы». Те пытались обойти его с двух сторон, взять в «клещи», но у Поля были проводники – Хельмут и еще несколько добровольцев, территорию они знали как свои пять пальцев.

Трезвых в этой компании не было ни одного, Поля тоже пытались напоить. Во фляжках плескалась какая-то крепкая самопальная дрянь, и Поль с оторопью заметил, что этим здесь угощают даже самых маленьких детей.

– А без вайги, парень, никак, – сказал Хельмут. – Тебе тоже надо хлебнуть, хоть через силу. Ты не понял, Зимпесова буря началась, и те, кто вайгу не пил, от чертовой трясучки загнутся. Мы только так от нее и спасаемся.

– Это какая-то местная инфекция? Когда мы прилетели на Рубикон, мне сделали стандартный набор прививок, я не заболею.

– Не, ты не понял. Чертова трясучка – это трясучка, человек после нее слабый делается и долго хворает, а некоторые умирают. Это если вайгу не пить. А такие, как ты, от чертовой трясучки первыми сгорают. Я уже старый, насмотрелся.

– Не беспокойтесь, меня от всего привили.

Поль не пил напитков крепче шампанского, и дегустировать вайгу у него не было настроения.

– Ладно, вот это для тебя, – Хельмут похлопал по грязной пластиковой фляжке, прицепленной к облезлому поясу. – Когда прихватит, выпьешь.

«Спасибо, как-нибудь обойдусь».

В десантной броне и шлемах с закрытыми щитками охотники были неуязвимы для холодного оружия. Когда одна из групп настигла Поля, он метнул гарпун и попал первому в щиток, чем сильно удивил свою добровольную охрану, до сего момента не верившую, что он это умеет. Агента оглушило, но тот снова поднялся на ноги.

Из-за Зимпесовой бури агенты не могли воспользоваться парализаторами, только поэтому Поль до сих пор находился в сознании и на свободе.

Зато он никак не мог от них отделаться – для этого надо раствориться в полумраке гниющего костяного лабиринта, а его выдавали светоотражающие элементы бронекостюма. Их радужное мерцание манило охотников издали, сводя на нет все ухищрения провожатых Поля.

Он обругал себя за пижонство: выбирая по каталогу броню, он руководствовался эстетическими соображениями, ему и в голову не пришло взять что-нибудь попрактичней, с камуфляжным покрытием типа «хамелеон» – не знал ведь, что это понадобится. В остальном костюм был хорош, но все эти предательские отблески и переливы…

Когда удалось оторваться от погони, Поль остановился, сбросил ботинки (обыкновенные, из мягкой синтетической кожи), снял взятый в кладовке пояс с кармашками и пристегнутый к предплечью передатчик. Под броней был легкий тренировочный костюм – неброский, темно-коричневый. Поль снова надел ботинки и пояс, вернул передатчик на место.