Онлайн книга «Мир-ловушка»
|
Никогда раньше халгатийцы не видали людей с такой кожей… Что ж, сие позволяло надеяться, что у Панадара нет регулярных контактов с Облачным миром. Нужно дождаться, когда Шертон закончит свои дела в Суаме и исчезнет, а пока что Титус сменил рясу афария на местную невзрачную одежду и взял в привычку перед выходом из дворцовых покоев надевать перчатки. Его изуродованное лицо скрывал глубоко надвинутый капюшон плаща. Ну и, кроме того, он избегал посещать ту часть города, где жил Бирвот-чернокнижник. Всю остальную Суаму Титус исходил вдоль и поперек. Присматривался. Заговаривал с людьми. Завязывал знакомства. Его внешность вначале отталкивала халгатийцев, но объяснения насчет того, что лицо ему изувечило разъяренное потустороннее существо, неизменно вызывали сочувствие. В Облачном мире в изобилии водилась нежить, которая с наступлением темноты вылезала из потаенных нор и принималась бесчинствовать, так что здешний народ знал, каково это – столкнуться с «разъяренным потусторонним существом»! О том, что затрещину ему влепила обманутая великая богиня, а не какой-нибудь там обиженный на весь белый свет упырь, Титус рассудительно умалчивал. Как и все афарии, прошедшие школу Ордена, он владел целым арсеналом приемов, позволяющих располагать к себе людей, завоевывать доверие, провоцировать на откровенность, и сейчас постоянно этим пользовался, дабы завязать побольше контактов с суамской беднотой, и особенно – с нищими. Сообщество последних было настоящим государством в государстве, со своей иерархией, со своими неписаными законами. Титус поставил перед собой цель: поскорее стать почетным гражданином этого государства, не отказываясь в то же время от роли протеже Малевота и гостя в королевском дворце. Простые халгатийцы, недовольные властями, все чаще проявляли неповиновение. На улицах и в трактирах распевали едкие куплеты про короля-дурака, оказавшегося под каблуком у тещи, и про капризы старой стервы Лусиллы. Титус, обученный в школе Ордена рифмосложению, тоже сочинил несколько сатирических катренов и спустя два дня с тайной авторской гордостью слушал, как их исполняют оборванцы на городских площадях. Произошел массовый побег заключенных из королевской тюрьмы – по старинке, через подкоп. Уличные мальчишки забрасывали грязью проезжающие кареты, швыряли камни в окна дворцов (то есть трехэтажных кирпичных зданий незамысловатой архитектуры, называемых в Облачном мире дворцами, с чем Титус до сих пор не мог свыкнуться). Зильды, подражая людям, бросали с мостиков всякую дрянь на головы прохожим. Слуги воровали у своих господ, почти не таясь. В глухих переулках некие личности в масках избивали богатых (а нередко – и не богатых) лавочников. Продовольствие поступало в столицу нерегулярно, ибо, с одной стороны, крестьян разоряли разбойники, а с другой – у сборщиков налогов больше не было вооруженного подкрепления в лице королевских солдат. Цены на продукты ежедневно росли. В целом же народ продолжал подчиняться властям скорее по привычке, нежели из необходимости. В Суаме назревал мятеж. – Если можно сэкономить, надо сэкономить. – На чем ты предлагаешь сэкономить, великая? – На свинье, которую ты вознамерился для меня купить. – Ты обойдешься без ужина? – удивился Шертон; аппетит у богини был воистину зверский, до сих пор она от пищи не отказывалась. – Нет, обойдусь одними разбойниками. Тоже еда, не хуже любой другой. – Опять будешь есть людей? – ужаснулась Роми. – Так нельзя, это же каннибализм! Лаймо отодвинулся подальше от Нэрренират. – Никоим образом, – возразила богиня. – Это можно было бы назвать каннибализмом, если б я пожирала себе подобных – то есть других богов, чьи физические воплощения аналогичны моему. Однако мое тело уникально, существует в единственном экземпляре, и посему твое определение неверно. Я всего лишь добываю себе пропитание, как умею. Пока Роми пыталась найти в этой казуистике слабое место, Шертон оглянулся на деревню, где сторговал свинью, и спросил: – А чем тебе мой вариант плох? – Он нерационален. Скажи, что ты собираешься делать после ужина? – Оставить вас тут и еще раз туда сходить. Ненадолго. Они прятались в орешнике на опушке леса. В стороне щипали траву привязанные гувлы. Деревня виднелась вдали, за светло-зеленым полем с недавно проклюнувшимися ростками. За свинью там заломили тройную цену, глядели испуганно, и понемногу Шертон выяснил, что сегодня вечером деревня ждет на постой шайку Шамрота Ухореза. Утром был посыльный от Шамрота, загодя предупредил. Деревня покорно приготовилась к разорению и насилию: чему быть, того не миновать, хорошо еще, ежели наутро все живы будем… – Так я и думала, – насмешливо хмыкнула Нэрренират. – Ты сходишь туда ненадолго и перебьешь разбойников. И оставишь бедным крестьянам кучу трупов. Если коллеги покойников нагрянут и потребуют объяснений, им дадут твой словесный портрет, и за нами начнут гоняться. Ничего не имею против, это по-своему увлекательная игра, но мне бы не хотелось, чтоб Роми пострадала. Твои ученики еле-еле осваивают азы, им еще рано проверять себя в деле. Согласись, Шертон, мой вариант намного изящней! Я устраиваю засаду около деревни и наедаюсь до отвала. К тебе после этого – никаких претензий, а на сэкономленные деньги поставишь мне выпивку. Хмуро глядя из-под полей шляпы, Роми продолжала выискивать брешь в ее аргументах. Лаймо тем временем оценил очевидную безопасность этого плана для их маленькой компании и осторожно заметил: – Вообще-то, практично… – Я полторы тысячи лет занимаюсь транспортным бизнесом в Панадаре и обставила всех конкурентов, такой опыт чего-нибудь да стоит. Сколько там хотели за свинью? – Сорок пожелей. – Бочонок первоклассного пива… – мечтательно промурлыкала богиня. – Тебе лучше бы поменьше пить, – сказал Шертон. – Я и так мало пью. Учитывая массу этого тела, бочонок для меня – все равно, что для тебя кружка. Создатель, как бы я хотела налакаться по-настоящему, вдрызг! В этой деревне есть трактир? – Нету. – Жалко… Где трактир, там и выпивка. – А вдруг она съест в деревне кого не надо? – скептически прищурилась Роми. – Пожалуй, я предупрежу крестьян, чтоб сидели по домам и позапирали двери. Скажу им, что видел в лесу большого зверя. Ждите здесь, скоро вернусь. Раздвинув жидкие ветви орешника, Шертон выбрался из зарослей и легко побежал через поле к домикам. Начинало смеркаться, размываемый туманом горизонт понемногу сужался. Скоро Шертон превратился в быстро удаляющийся темный силуэт с торчащей над правым плечом рукояткой меча. Роми и Лаймо сидели рядом на траве. За прошедшие дни они почти подружились, и совместные тренировки укрепляли эту дружбу. Роми больше не считала Лаймодия «противным чиновником», а он, в свою очередь, сам не мог понять, почему пытался арестовать ее с упорством одержимого. В заклятье он не верил: ну кто станет возиться и околдовывать мелкого служащего из Департамента Налогов и Сборов! |