Онлайн книга «Хейсар»
|
— Он не Бог — Воин: когда она ударила меня болтом, он добивал хейсара! А если бы и не добивал, то… — Она? Ты сказал «она»?! — Да, она! — оторвав голову от подушки и открыв глаз, рявкнул Бельвард. — Баронесса Мэйнария д’Атерн! Гард’эйт Крома по прозвищу Меченый! Или, если вам больше нравится именовать ее по — другому, подстилка Бездушного!!! Пока он выплескивал наружу сжигающую его злость, Марзия Увераш кусала губы. А когда он замолк — зашипела: — Ясс… ее… добил? — Нет, не успел — к карете уже подбегал патруль… — Ты хочешь сказать, что она жива и здорова?! — Да… — Значит, так, Бездушный — твой: делай с ним все что хочешь! А ее привези мне! Целой и невредимой! Ясно? — Маменька, я… — ЕЕ — МНЕ!!! ЦЕЛОЙ И НЕВРЕДИМОЙ!!! ЯСНО?! Услышав в голосе матери нотки, которых боялся даже отец, Бельвард мгновенно оказался на ногах и сложился в поясном поклоне: — Да, маменька, ясно! — А теперь, КОГДА МЫ ДОГОВОРИЛИСЬ, расскажи‑ка мне, как отреагировали Серые на потерю целой пятерки… Глава 7 — Мэйнария д’Атерн
Пятый день второй десятины первого травника. …Услышав жуткий скрежет зубов, я испуганно открыла глаза, увидела перед собой лицо Крома и ужаснулась: на его скулах перекатывались желваки, на лбу и крыльях носа серебрились капельки пота, а на шее вздувались темные, почти черные, змеи жил! Сообразив, что ему снится какой‑то кошмар, я торопливо приподнялась на локте, дотронулась до его плеча и тихонечко прошептала: — Это сон! Сон, слышишь? Просыпайся!!! Пальцы Меченого судорожно сжали край одеяла и побелели от напряжения, а с губ сорвался жуткий, клокочущий рык! — Кром! Это сон! Сон, слышишь? — перепуганно заорала я и изо всех сил дернула его за ворот нижней рубашки. Напряженное, как канат осадной машины, тело вздрогнуло, и я утонула во взгляде, в котором плескалось безумие. Я переборола свой страх, заставила себя улыбнуться, набрала в грудь воздуха, чтобы сказ ать ему что‑нибудь успокаивающее и… вдруг оказалась в его объятиях майягарда: — Ларка? Ларка, ты?! В выдохе, раздавшемся над моим ухом, прозвучала такая неистовая радость, что сказать «нет» я не решилась. И, покорно уткнувшись носом в грудь Крома, затаила дыхание. Меченый балансировал на грани между сном и явью буквально пару мгновений. А потом заскрипел зубами чуть ли не сильнее, чем во сне, выпустил меня из объятий и рывком отодвинулся подальше: — Прости… В этот момент его лицо показалось мне гипсовым слепком — оно было иссиня — белым и… мертвым. А вот взгляд — живым. Но полным такой беспредельной боли, что у меня пересохло во рту. — Ничего страшного… — поежившись, пробормотала я. — Бывает… К боли тут же добавился еще и стыд: — Мэй, я… — Тебе не за что извиняться… — выдохнула я и, пододвинувшись к нему поближе, неожиданно для себя притянула его голову к своей груди: — Это был просто сон… Просто сон, слышишь? Рука, уперевшаяся в постель за моей спиной, напряглась, и я, почувствовав, что он вот — вот отстранится, ласково поцеловала его в макушку. Кром вздрогнул, выскользнул из моих объятий и, почему‑то решив, что я обиделась, виновато опустил взгляд: — Спасибо… Я ответила. Предельно серьезно, намеренно сделав акцент на первом слове: — Всегда пожалуйста! Почувствовав, сколько души я вложила в эту фразу, он слегка покраснел, потом осторожно взял мою руку и… прикоснулся к ней губами!!! У меня тут же задрожали колени и закружилась голова. А когда он снова поднял на меня взгляд, я почувствовала, что горю. Вся. От щек до пальцев ног! Увидев, как я отреагировала на его обычный, в общем‑то, жест, Кром помертвел — мгновенно выпустил мою руку и еле слышно выдохнул: — Прости! Я больше не буду… — Только попробуй!!! — хрипло выдохнула я, уперлась ладонью ему в грудь, заставила лечь на спину и, пододвинувшись вплотную, прошептала ему на ухо: — Мне было очень приятно… Честное слово… Просто немного непривычно… Кром застыл, покраснел сильнее меня и попытался меня усовестить: — Мэй, ты что творишь? Ветерок легкого безумия, вскруживший мне голову во время прикосновения к его груди, путал мысли, как хорошее вино. Наверное, поэтому я ляпнула первое, что пришло в голову: — Укладываюсь спать… И по — хозяйски положила колено на его живот… …Ощущения от прикосновения внутренней поверхности бедра к его пышущему жаром телу оказались такими острыми, что я с трудом удержалась от стона. Закрыла глаза. Мысленно посетовала на то, что чувствую не голую кожу, а ткань рубашки, и неожиданно для себя передвинула ногу еще дальше. Ощущения стали еще безумнее — волна дикого жара прокатилась от колена к лону, а потом ударила в голову. Не знаю, что почувствовал в этот момент Кром, но, когда я облизнула губы и затуманившимся взглядом посмотрела в его глаза, он вздрогнул и попробовал отодвинуться. И не успел — я обвила его шею рукой и прижалась к нему еще и грудью. В животе что‑то сладко заныло, оборвалось, и я вдруг поняла, что мужчина, лежащий рядом со мной, — Дар Вседержителя [50] , половинка, ниспосланная мне Богами! Я потерлась щекой о его плечо, приподнялась на локте, убрала в сторону лезущие в глаза волосы и выдохнула: — Кром по прозвищу Меченый! Я, баронесса Мэйнария д’Атерн, вверяю тебе свою честь, свою ду… Широченная, покрытая мозолями ладонь заткнула мне рот раньше, чем я успела договорить: — Не смей!!! — ?! — Не вздумай!!! — рявкнул Кром и выскользнул из моих объятий: — Ты — хозяйка лена Атерн! И последняя в роду… — Ну и что? — А то, что ты обязана выйти замуж и оставить наследника… …Процесс одевания отложился в моей памяти отдельными картинками: ночная рубашка, грудой ткани валяющаяся у моих ног, чьи‑то руки, расправляющие подол грубого домотканого платья в цветах Кейвази, уродливый капор, лежащий на столе, незнакомое лицо с яркими пятнами румян на щеках, отражающееся в высоченном — под потолок — зеркале. Мыслей не было. Только эмоции — горечь напополам с отчаянием. И ощущение пустоты там, где еще ночью было сердце. |