Онлайн книга «Игрушка Двуликого»
|
Там же, в святилище Бастарза, обретали имена и девочки. Как именно – купец не имел никакого представления: он был долинником, соответственно, в святилище Бастарза не допускался… – …Третий праздник, айге’тта, что в переводе с хейсарского значит «Право Десницы», начинается с ритуала Обретения Выбора: один из самых почитаемых хейсаров, как правило, старший отец какого-нибудь рода Первой Линии, помогает юношам, получившим право на меч, выбрать противника для первого настоящего поединка. Потом молодые воины отправляются в свои сарти, где демонстрируют боевые навыки сородичам и матерям заинтересовавшихся ими невест. После айге’тта лучшие бойцы родов дерутся между собой, а вслед за этим наступает время эйди’ал – праздника Благословления Эйдилии, во время которого хейсары играют свадьбы… – И весь Шаргайл гуляет? – усмехнулся Бельвард. – Нет, не весь: в это время старейшины проводят Большой Совет, решают, где и как испытывать молодежь… – Это ты об их традиционном набеге? – Да, ваша светлость: хейсары считают, что воин должен воевать. Поэтому «прогуливаются» через хребет по поводу и без оного… – Ну и когда заканчивается этот их эйди’ал? – уже догадываясь, каким будет ответ, мрачно поинтересовался юноша. – За три дня до конца последней десятины третьего травника, – ответил Сарбаз. – Чтобы воины успели прийти в себя и подготовиться к походу… Бельвард изо всех сил сжал зубы, преувеличенно медленно откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди: ближайшие три десятины Бездушного можно было не ждать… Глава 20
Баронесса Мэйнария д’Атерн Первый день второй десятины третьего травника …Застегнув маттир [155] прямо поверх нижней рубашки, Кром легонечко дернул его на себя и вопросительно изогнул бровь. Я отрицательно помотала головой: – Нет, не давит… Он на мгновение прикрыл глаза – мол, вот и отлично, – нарочито медленно потянулся к пряжке пояса, как-то хитро ее сдавил, и между его пальцев вдруг блеснуло коротенькое, но хищное жало, по форме напоминающее лист серой стрелки [156] . – Это что, шаммор? [157] – ошалело спросила я. – Откуда он взялся? – Из моего пояса… Я переставил ножны, пока ты спала… – буркнул муж и протянул клинок мне. Взяла. Вложила «стебель» между пальцами, сжала «пяту» в кулаке, посмотрела на торчащий из него «лист» и неожиданно поняла, что знаю, как и куда им надо бить. – Удар, который я отрабатывала все это время, под него? Кром кивнул: – Ага… Пробовать будешь? Я тут же выскользнула из его рук, привычно порадовалась тому, что его взгляд задержался на груди, просвечивающей сквозь тонкую ткань, встала в стойку песочных часов, отвела правую руку к подреберью и, мысленно обозвав себя дурой, расслабленно опустила ее вниз. Выждала несколько мгновений, чуть сгорбила спину, «испуганно» сглотнула, кинула взгляд в сторону от воображаемого противника и тут же ударила. Туда, где должно было находиться «его» горло. Муж почесал шрам на щеке и расстроенно вздохнул: – Слишком медленно… И слабо… Будем тренироваться… – С тобой – все, что угодно, любимый! – улыбнулась я и похолодела, вспомнив, что на «все, что угодно» нам осталось всего два дня. – …Позавчера ночью Унгар сбежал с Жергова плоскогорья… – выдохнул Каменная Длань вместо приветствия. – Где он сейчас, я не знаю… От Крома, открывшего аннару дверь, сразу же повеяло Тьмой. – И это все, что ты хочешь мне сказать?! Тарваз отрицательно помотал головой, неторопливо вытащил из ножен правый Волчий Клык, перехватил его за лезвие и протянул Меченому: – Моя жизнь в твоих руках, ашер… Глаза мужа полыхнули бешенством. – Мне не нужна твоя жизнь, аннар! И жизнь твоего сына – тоже: я хочу прожить оставшийся срок в тишине и спокойствии! Неддар Латирдан, скользнувший в наше рейро следом за старшим отцом Аттарков, скрипнул зубами и угрюмо уставился на Крома: – В том, что тебе это не удается, виноват я, а не Тарваз: я отправил вас сюда, в Шаргайл, я послал с вами Унгара и я взял с тебя слово, что ты не покинешь город до начала жолтеня… Меченый перевел взгляд на короля, поиграл желваками и… остыл. – Вы ошибаетесь, сир: в том, что с нами происходит, виноваты не вы, а Боги. Это они свели нас друг с другом, это они испытывают нас на прочность, и… э-э-э… – …и это они оборвут нити наших жизней в тот миг, когда мы пройдем весь уготованный нам Путь… – почувствовав, что Крому не хватает уверенности в том, что разделю любое его решение, вполголоса закончила я. Тарваз посмотрел на нас, как на двух эйдине. И, как мне показалось, с трудом удержался, чтобы не повертеть указательным пальцем над головой [158] . А вот Неддар отнесся к нашим словам по-другому – скрестил руки на груди и криво усмехнулся: – Допустим! И что это меняет? – Те, кто оказывается рядом с нами, рискуют. Поэтому я прошу вернуть мне мое слово и… – Кром сделал небольшую паузу и, собравшись с духом, уверенно закончил: – И позволить нам с Мэйнарией покинуть Шаргайл раньше оговоренного срока! Почувствовав, чего ему стоило это сказать, я опять наплевала на местные традиции, вышла из-за его левого плеча и заявила: – Мой муж прав: нам надо уходить. И чем скорее – тем лучше… – В том, что Унгар воспылал к тебе страстью, виноваты не Боги, а он сам! – недовольно оглядев меня с ног до головы, фыркнул король. – Именно поэтому Тарваз и объявил его ори’те’ро! [159] – Это – лишь крошечный камушек… [160] – угрюмо сказал Кром. – Ночная Тишь упрям, как… э-э-э… настоящий хейсар, поэтому может попытаться похитить мою жену… |