
Онлайн книга «Боевой вестник»
— Ясно… — Задумавшись на какое-то время, Леон покачал головой. Хотя ясности слова Шатисы не прибавили нисколько. — А ты бы этого хотел? — прошептала наложница, погрузив ладони в воду. Сквозь колышущуюся бледно-розовую воду он увидел, что она поглаживает себя внизу живота. — Не говори чепухи. — Он снова запрокинул голову, не желая смотреть, как рабыня его искушает. — Я просто поинтересовался. Скажи мне лучше, как себя чувствует эта девчонка… Ники. Сегодня она имела глупость вмешаться в поединок… — Я знаю все, мой принц. Насколько мне известно, ладони ее заживут. Но возможно, она не сможет более играть на арфе. — Проклятье, — нахмурился Леон. — Глупая девка… Вот зачем она это сделала? — Она любит твоего оруженосца, мой принц. И не потому, что ей положено, как всякой наложнице, угождать господину. Человеческое тело обращают в рабство силой, но сердце само выбирает, кому отдать власть над собой. И никто не в силах ему приказывать. Так вот, она любит его сердцем. — Тебе-то откуда знать? — Я знаю Ники давно. Как и она меня. Все женщины при дворе друг друга знают. — Вот как? А известно ли тебе, в таком случае, имя Инара? — спросил вдруг Леон. — О-о-о… — сладостно вздохнула Шатиса и тоже запрокинула голову. — Инара. Это самый прекрасный цветок во всем императорском саду. — То есть? Кто она такая? — Мильнэри читэнэри его божественного величества. — Что? — Леон вздрогнул. Девственных наложниц императора всего три, и глаза одной из них не дают ему покоя все то время, что он здесь. — Я знаю… — прошептала дрожащим голосом дарящая самой себе ласки Шатиса, — что ты… сейчас спросишь… которая из трех… Верно? — С чего ты так решила? — сердито спросил Леон, приподнявшись в воде. Она в точности предугадала вопрос, застрявший у него в горле. — Зна-а-аю… — простонала наложница, выгнувшись и сжав левую грудь пальцами. — Прости… мой принц… мысли об Инаре действуют на меня особенно сильно… как мы… ласкали… друг друга… во время обучения… о-о-ох… — И которая? Которая из трех? — резко спросил принц. — Да прекрати ты себя уже баловать, бесстыдница! Отвечай! — Прости… господин… тебе придется… подождать… совсем чуть-чуть… покричи на меня… Леона переполнила ярость. И звериное возбуждение. От того ли, что он смотрел сейчас, как эта прелестница дарит себе наслаждение, или от мысли о той самой наложнице? Что, если вот эти шаловливые ручонки Шатисы касались сокровенных уголков тела той самой… Леон резко приблизился к рабыне и отстранил руку Шатисы, находящуюся у нее между бедер, тут же заменив ее своей. — Да! — вскрикнула рабыня, и ее руки в тот же миг обвились вокруг его шеи. Еще немного, и он уже овладел ею полностью. Шатиса радостно извивалась в его руках, покусывая за плечи, а он брал ее все жестче и жестче, словно желая наказать за то, как она играла с ним, упомянув императорскую мильнэри. Но чем больше он желал наказать ее, тем большее наслаждение ей доставлял. — Многие говорят… что мы с ней похожи… — тяжело дыша, постанывая и вскрикивая, шептала рабыня. — Так зачем тебе… думать о ней… если я… вся твоя… Я здесь… мой лев… Своими движениями она принялась с не меньшей, чем у Леона, яростью помогать ему, и вода обильно выплескивалась из бассейна. — Кто она? О ком ты говоришь, дрянная девчонка! — рычал принц. — Инара… О да-а!.. Это именно она!.. — Кто-о? — Я помню… как ты глядел на нее во время пира… Когда ты прибыл к нам… Это… не ускользнуло… от моего взора… Так это она! Ее имя — Инара! Леон зажмурился, переполняемый звериной яростью. Он вдруг захотел, чтоб сейчас здесь вместо Шатисы была именно она, черноокая Инара. Чтоб он вонзался в ее тело, и чтоб он, и только он, имел честь лишить ее невинности, и чтоб весь остальной мир катился к тринадцатому, лишь бы Инара принадлежала ему навсегда! Сейчас он впервые возжелал обладательницу тех прекрасных и не дающих ему покоя глаз. Воспетое в стихах преклонение перед красотой взора возлюбленной растворилось в плещущейся воде, и он просто желал больше всего на свете сжимать ее бедра, и толкать в ее тело себя, и чтоб она так же вскрикивала и извивалась. Он схватил Шатису одной рукой за горло, другой за волосы и, прижавшись шершавым от щетины подбородком к ее лбу, издал свирепый рев, извергаясь в рабыню. Всего несколько мгновений спустя он вдруг резко отпрянул в самый дальний угол бассейна, погрузился в воду почти до самого носа и, прикрыв ладонью лицо, тяжело вздохнул: — Проклятая ведьма… Чуть отдышавшись, Шатиса плеснула себе на лицо водой и приблизилась к принцу. — Мой господин, это может звучать и лестно, но я не понимаю… — Не приближайся! — рявкнул Леон. С выражением недоумения на лице Шатиса сделала шаг назад и также погрузилась в воду по шею. — Леон, ведь несколько мгновений назад все было прекрасно. Что произошло? — Я устал. И желаю побыть один, — проворчал принц, растирая лицо. Расстроенная рабыня поднялась и направилась к ступеням. Затем обернулась и взглянула на молодого человека, который еще недавно был хищником, терзающим добычу, а сейчас походил на кроткого ягненка. — Ты ведь понимаешь, что тебе нельзя думать о ней? — тихо проговорила Шатиса. — Ты ведь понимаешь, кто она и кому принадлежит? — Уходи… — Послушай, Леон… — Ты не слышала меня? Шатиса вздрогнула, ощутив вдруг холод. — Позволь мне сказать… мой господин… Я покажу тебе ее. — Что? — Принц поднял на нее удивленный взгляд. — Ты ведь хочешь увидеть ее без вуали? Я помогу тебе. Она прекрасна, да… Но ты увидишь ее и успокоишься. Ведь ты поймешь, что я ничуть не хуже. Да, мои волосы, глаза и кожа светлей, но разве в этом дело? Я принадлежу тебе всецело, и нет в этом никакого прегрешения, в отличие от мыслей о чужой… — Покажи мне ее, — выдохнул Леон. — Сейчас же! — Тебе придется подождать, мой принц. Потерпи до полуночи. * * * Терпением и умением ждать Леон никогда не отличался. Но то, что происходило с ним сейчас, было похоже на помешательство и пугало его самого. Краешек заходящего солнца, казалось, застрял над горизонтом, и последние мгновения заката растянулись в бесконечность, не знающую жалости к смертным. Но когда солнце все же исчезло, стало еще хуже: в наступившей мгле ход времени вообще не ощущался. Леон мерил шагами свои покои, подходил к окну, растирал ладонью шею и снова метался из утла в угол в ожидании Шатисы. Мысли атаковали и ранили его одна за другой. Может, она обманула? Может, донесла императору? А может, обещание Шатисы показать Инару лишь померещилось и не было этого разговора в бассейне? |