Книга Под небом четырех миров, страница 3. Автор книги Милена Завойчинская

— Это они могут. — Я рассмеялась. — Ладно, давай за стол. А то мы рано выехали, есть хочется.

Во время обеда мама потчевала гостя, не забывая умиляться Марсу и подсовывать ему вкусные кусочки. Даже мой сдержанный папа под столом тихонько совал ему куски мяса. Мама ругалась, что он балует Викиного пса, и сама тут же подзывала щенка к себе.

— Марсик, ты не бери у него мясо, ты же Викин собак. Вот, я тебе сама дам хороший кусок. Смотри, совсем нежирный.

Марс был негордый, вниманием избалованный еще в Замке, а потому благосклонно принимал подношения с обеих сторон и хитро косил на меня фиолетовым глазом. Как же в гостях брюшко не набить?

А мама, не делая пауз, обращалась уже к Рилу:

— Эрилив, и вы кушайте. Пироги сегодня очень удались, давайте я вам еще салатика подложу. И вот мясо, мясо еще не забудьте.

Мой телохранитель сдержанно улыбался, вежливо кивал и пытался осилить хотя бы половину того, что мама в душевном порыве наложила ему в тарелку.

— Эрилив, а хотите, я вам покажу Викины фотографии? — завела мама свою любимую песню, как только мы выбрались из-за стола.

— Мама! — взвыла я.

— А ты иди посуду пока помой. Нечего тебе тут сидеть, что ты в своих фотографиях не видела!

— Рил, не соглашайся, — шепотом попыталась я воззвать к разуму лирелла. — А то тебе сейчас будут показывать все мои фотографии, начиная с младенческого возраста.

— А я с удовольствием посмотрю на твои фотографии, — хитро подмигнул мне блондин. — Особенно в младенческом возрасте.

— Вот видишь, Вика? Иди, иди… Нам и без тебя хорошо. Присаживайтесь, Эрилив. — И мама вынула из шкафа стопку альбомов.

Все… Для общества они теперь надолго потеряны.

— Пап, пойдем? Марс, и ты…

— Куда?! — оторвалась от фотографий мама. — Марс останется с нами! Марсик, иди сюда, мой мягонький. Я тебе покажу, какая твоя хозяйка была в детстве хорошенькая.

— Вик, что за мальчик? — Папа устроился за столом, а я принялась за грязную посуду.

— Да нормальный мальчик. Дружим мы вроде как, и он работает вместе с Эйлардом… на меня, — добавила я, понизив голос.

— Мама тебя так просто в покое теперь не оставит.

— Угу. Только зря она устроила ажиотаж. У него невеста есть. — Я улыбнулась папе через плечо.

— Невеста? Странно…

— Что странно?

— Да он на тебя так смотрит… Я думал, что он за тобой ухаживает.

— Нет, папуль. Не ухаживает, хотя он классный, и если бы был свободен, то…

— Тогда смотри не влюбись. Ну а как вообще жизнь? Ты изменилась. И внешне, и одежда совсем другая. Да и повадками.

— Повадками? — Я рассмеялась. — Пап, ну я же не зверюшка.

— Вик, ну ты же поняла, о чем я. — Папа улыбнулся. — Не пойму, что не так, но ты другая стала. Хорошую работу нашла? Начальником каким-то большим стала?

— Ну… — Я выключила воду и стала вытирать руки. — Наверное, можно и так сказать. Пап, а вы с мамой никогда не думали о том, чтобы сменить место жительства? Продать эту квартиру и купить другую — в том городе, где я сейчас обитаю, например?

— Ну отчего же не думали? Обсуждали. Как раз когда ты школу окончила, так как не хотели тебя одну отпускать. Но сразу же передумали. Мы здесь выросли и прожили всю жизнь. У нас обоих хорошая интересная работа, друзья, коллеги.

— Ну а если бы я обзавелась просторным жильем и забрала вас к себе?

— Нет, Викуль. Вот на это мы с мамой точно не пойдем. Мы привыкли жить свободно и самостоятельно. И тебе не советую уговаривать нас. Мама, может, еще скрепя сердце и поддастся на уговоры, но потом со свету нас сживет. Что скучает по дому, по своей любимой работе, на которой уже лет сто работает. И тебе жизни не даст, ты же ее знаешь. Она привыкла быть хозяйкой в своем доме и делить с кем-то власть не станет даже в мелочах. Да и дача у нас. Она ж там над каждой грядкой, как коршун, кружит. Оставить все это? Нет, доча, мы не хотим. Квартира для нас двоих более чем просторная. Лучше ты к нам почаще в гости приезжай.

— Это да… Мама, она такая. А если внуки когда-нибудь появятся? Ведь рано или поздно я же выйду замуж, ну, я надеюсь.

— А мы тогда тебя навещать будем и к себе ждать. Но жить в твоем городе мы не хотим, а приживалами — тем более. Так что не переживай, что мы далеко. Денег нам хватает. И мама, и я сейчас неплохо получаем — нам выше крыши. Машина есть, дача есть, квартира есть.

— Ясно. Пап, я там вам воды привезла заговоренной, в двойном комплекте. Маме рассказала, но у нее ветер в голове, ты уж запомни и проследи, ладно? Это очень важно! — И я дала папе инструкцию по использованию живой и мертвой воды. — И никому не говорите о ней. Мне ее по знакомству дали, сама такой же пользуюсь. Для здоровья очень хорошо, ну, и для кожи, волос.

— Спасибо. — Он хмыкнул. — Не верю я во всю эту мистику, но, судя по твоей внешности, вода и впрямь заговоренная.

— А вот зря не веришь! Если бы ты видел своими глазами всю ту чертовщину, что меня окружает на новой работе… Место там аномальное, и чудеса каждый день.

— Вот и хорошо. Ты девушка молодая, энергичная, чудеса для тебя самое то. Но каждый сам творит свою сказку. И мы с мамой хотим жить в покое, а не в окружении чертовщины. — Папа подмигнул мне.

— И что, даже не хотите послушать? — огорчилась я.

— Нет, Вик. Я ученый в душе, верю в физику, химию и теорию относительности. И менять свои мировоззрения на старости лет не хочу.

— Ну, па-а-ап… А маме рассказать?

— Ни в коем случае! Она сама не поедет, но потом изведется. Ты что, забыла, какая она мнительная? Напридумывает себе всяких ужасов.

— А я хотела вам про демонов, оборотней и домовых рассказать. И про другие миры, — закинула я удочку.

— Вот ЭТОГО точно не вздумай маме рассказывать.

— Да ну вас! — Я насупилась. — А вот если, например, Марс происхождением из другого мира? И там белки синие, медведи фиолетовые, а море лиловое?

— Даже если это правда, Вик, я тебя всеми богами заклинаю: не вздумай это кому-то рассказать. — Папа рассмеялся. — Не хочется потом навещать тебя в дурдоме или в казематах разведывательной службы.

— М-да… — Я побарабанила пальцами по столу. — А если я фея?

— А это я и так знаю. И мама твоя немного фея. И бабка твоя, и прабабка. Все вы немного феи.

— Ну, па, я же серьезно! У меня способности проснулись.

— Маме не говори! — Папа перестал улыбаться. — Она так надеялась, что тебе прабабкины способности не передадутся. Тяжело с ними жить, не рви маме душу, и я буду молчать.

— Но почему? — Я даже растерялась. Я-то думала, они удивятся, обрадуются.