Онлайн книга «Инсургент»
|
На площади было многолюдно, и затеряться в водоворотах толпы не составило никакого труда. Конечно, в толпе могли прятаться и потенциальные хвосты, но «росомашье» чувство тревоги у Осетра помалкивало. А вот чувство тревоги, присущее обычному человеку, жило полной жизнью, и причиной тому оказалась Катерина. Судя по тому, как она оглядывалась – удивленно и даже слегка растерянно, – в таком большом городе ей бывать до сегодняшнего дня не приходилось. – Закрой рот, дорогая моя, – шепнул ей Осетр, – а не то ворона залетит. Катерина поперхнулась и кивнула. – Ты же ходила по улицам Новой Москвы не один раз. Тебе давно нечему удивляться и нечем восторгаться. Мы с тобой не туристы, мы изрядно пресыщенные этим городом местные жители. Давай просто прогуляемся. Пойдем куда глаза глядят. Вон хотя бы по той улице. И зайдем в первое попавшееся кафе. А там – посмотрим. Катерина виновато откашлялась: – Давай. Супруги Криворучко взялись за руки и двинулись прочь от вокзала. Улица, по которой то и дело пробегали четырехколесные водородники, бушевала зеленью распустившихся деревьев. Катеринино платье казалось невысоким стройным деревцем, удравшим из компании своих собратьев и забравшимся в совершенно не подходящее для него место, прямо на тротуар. Пройдя мимо пары зданий, сверкающих солнечными зайчиками из окон, свернули в ближайший переулок и метров через пятьдесят наткнулись на подвальчик, носящий название «Три ступеньки» с шаловливой триконкой над дверью: «А не выпить ли нам закусить, господа?» – Выпить мы не выпьем, – сказал Осетр. – Разве что по бутылочке пива. А вот закусить – самое время! Именно три ступеньки в подвальчик и вели. Супруги спустились по ним, распахнули прозрачную дверь, вошли. Время поспешало к обеду, и большая часть столиков оказалась занятой. Осетр и Катерина расположились за свободным, в дальнем уголке. В массе своей обедавшие в «Трех ступеньках» походили на клерков средней руки, серых, тихих и не привлекающих к себе внимания, но за соседним столиком самоутверждалась компания из четверых подвыпивших, а потому чрезвычайно шумных типов. – Между прочим… – сказал один, маленького роста, с лысой, словно кегельный шар, головой, отдаленно смахивающий на бандита Кучерявого (вечная ему память!). Он замолчал, словно забыл, о чем хотел сказать. – Между прочим, я не понимаю, с какой стати наш император так прогибается перед мерканцами. Подумаешь, тоже мне хреньё в пол-Галактики! Да наш флот ничуть не слабее ихнего! Катерина и Осетр переглянулись. – Флот-то, может, и не слабее, – сказал второй, усатый красавчик, которому самое место было не в кабаке, а на плацу, в составе взвода «росомах», оттягивающего в марше носки армейских ботинок, – да вот главнокомандующий, к сожалению, рыльцем не вышел. – Тс-с-с, господа, – сказал заплетающимся языком третий. – Не стоит доходить до оскорлеб… до оскор-р-рблений императора. Хоть у нас и свободная страна, но императора оскорляб… блять не стоит. Четвертый посмотрел на него с недоумением и начал пристраивать голову на скатерть возле своей тарелки. Похоже, они сидели тут если не со вчерашнего вечера, то с сегодняшнего раннего утра – абсолютно точно! – Эй, Спиридонов, не спать! – рявкнул лысый. – Почему ты ничего не скажешь? Может, ты – стукач, Спиридонов? Сделаешь вид, что спишь, а сам потом мибовцам нас заложишь… Спиридонов оторвал голову от стола, все так же недоуменно посмотрел по сторонам, будто не понимал, откуда до него доносится звук и что он означает, потом снова начал пристраиваться возле тарелки. – Не тронь его, – сказал усатый лысому. – Пусть поспит немного. Не то его домой везти придется, а у него Елизавета Максимовна – конь с копытом, а не женщина, дай ей бог здоровья! Оно тебе надо, везти его домой? – Клал я, – сказал Спиридонов почти трезвым голосом. – И на министерство имперской безопасности клал, и на самого Владислава! По мне, так все они одним дерьмом мазаны. – Твоим? – фыркнул лысый. – А хотя бы и моим… – Спиридонов снова оторвался от стола, откинулся на спинку стула, свесил голову на грудь и окончательно угомонился. Теперь его, наверное, могла разбудить лишь Елизавета Максимовна, конь с копытом, дай ей бог здоровья… – Ладно, пусть поспит. – Лысый вдруг обернулся и с остервенелым удивлением посмотрел на Осетра. «Росомашье» чутье молчало, и Осетр просто сделал вид, что осматривает интерьер кафе. Катерина сидела, уткнувшись в меню носом, и в ус не дула. Конечно, если, как говорится, начнутся беспорядки, небольшие проблемы могут возникнуть только с красавчиком, но еще профессиональнее будет не допускать конфликта вообще. Осетр отвернулся от соседского стола и присоединился к Катерине. – Ну что, дорогая, решила? – Да, дорогой! – Катерина принялась перечислять выбранные блюда. Крайинской кухни тут не было, и на любимый борщ рассчитывать не приходилось. Остановились на ухе и рыбных же биточках с картофельным пюре. Массовое питание… Почти мерканский фаст-фуд… Только наши рыбные биточки с картофельным пюре получше их чизбургеров будут. Если, конечно, должным образом приготовлены… Между тем соседи продолжали ругать власти. «Глас народа – глас божий, – подумал Осетр, стараясь не прислушиваться к их выражениям. – Дед и его соратники совершенно правы со своим заговором. Не то плохо, что ругают Владислава, а то плохо, что императора есть за что ругать! Впрочем, разве у меня появились сомнения? Разве я уже не решил, с кем мне по пути?» Подошел официант. Сделали заказ. Катерина потянулась к Осетру и шепнула на ухо: – Тебя не раздражают эти типы своей мерзкой болтовней? – Нет, – шепнул Осетр. – Не забывай, что, когда окажемся за кордоном, это будет часть нашей работы. – Да, верно. – Катерина на секунду поморщилась. Как будто ей не очень нравилось, что ее работа будет связана в том числе и с подслушиванием… А Осетр в очередной раз порадовался, что она ничего не знает о подлинной сути происходящего, что для нее Остромир Криворучко – только будущий резидент росской разведки в Великом Мерканском Ордене, и ей даже в голову не может прийти, что временно она замужем за будущим росским императором. И это прекрасно, что она ничего не знает! Лучше спать будет! Хотя, если пронюхают о заговоре, головы ей все равно не сносить! Чего не знаешь, того и не выдашь, сколько бы тебя ни мучили! Вот и замучают! Впрочем, надо полагать, ее тоже закодировали, как няню Аню и Деда. От этой мысли он едва не подпрыгнул. |