Книга Неоконченный романс, страница 53 – Валентина Мельникова

— Герман, мне нечего вам ответить, слишком все неожиданно для меня. Но я хочу, чтобы вы знали, я пока ни за кого не собираюсь замуж. Очевидно, я вообще никогда не смогу решиться на подобный шаг.

Спасибо за все, Герман, но я не в состоянии ответить вам взаимностью.

Она сделала попытку встать, но Герман потянул ее за руку, заставил снова сесть. Лена заметила странный блеск в его глазах. Мужчина придвинулся ближе и вдруг, обняв ее за плечи, притянул к себе:

— Тебе не понравились мои поцелуи? Уверяю, ты не пожалеешь, если выйдешь за меня. Майоры милиции тоже умеют сладко любить. — Он вплотную приблизил к ней свое лицо, и Лена испуганно отпрянула. — Не бойся, — он обнял девушку за талию, — я никогда не сделаю того, чего ты не хочешь. — Он коснулся губами ее шеи и еле слышно прошептал:

— Не буду скрывать, что безумно хочу тебя, прямо здесь, на лесной поляне, на траве. Хочу сорвать с тебя шикарное платье, коснуться твоей кожи, попробовать тебя на вкус…

Лена вдруг осознала, что его рука уже нежно гладит ей грудь, а другая ползет по бедру, увлекая за собой подол платья. Она испуганно оттолкнула мужчину. Но очевидно, под воздействием спиртного Герман утратил свойственный ему контроль, потому что тут же прижался к ее губам и, подхватив ее за ягодицы, усадил к себе на колени. Она почувствовала возбужденную мужскую плоть под собой и заколотила кулаками по широкой груди. Тут что-то мохнатое кинулось ей в ноги, и влажный язык лизнул колено.

— Господи, Рогдай, как ты здесь оказался?

Она решительно высвободилась из мужских объятий, поправила сползшее с плеча платье и нагнулась к собаке. Но та, взвизгнув от радости, отскочила в сторону, приглашая поиграть. И сразу же вслед за этим раздался низкий, полный презрения и скрытой горечи голос:

— Рогдай, оставь хозяйку в покое. Она играет сейчас в более приятные для нее игры!

В растерянности Лена наблюдала, как знакомая высокая фигура потрепала пса по загривку и медленно пошла обратно.

— Алексей! — Путаясь в высокой траве, Лена попыталась его догнать, но он сам вдруг остановился, повернул к ней голову.

— Что тебе нужно? — Глаза его гневно блеснули. — Грязная, похотливая кошка! — Он сплюнул и, приподняв ее подбородок пальцами, брезгливо скривил губы. — Интересно, каким я был по счету, когда ложился с тобой в постель? — Уклонившись от пощечины, перехватил ее руку, больно сжал запястье. — Успокойтесь, мадам! Поиграли — и хватит! — Он кивнул в сторону Германа, который приближался к ним из рощи. — Беги, целуйся с ним, пошире ноги раздвигай.

Милиционер — здоровый мужик, оттрахает тебя во все дырки с превеликим удовольствием!

Лена не замечала, что слезы заливают ее лицо.

Судорожно ухватив Алексея за рукав, она пыталась сказать что-то не менее гадкое, мерзкое, но слова застряли в горле, и она, закрыв лицо рукой, заплакала навзрыд.

— В чем дело, господин директор? — Слова Германа угрожающе прозвучали у нее за спиной, и она почувствовала, как напряглись мышцы на руке у Алексея, а на скулах заходили желваки.

— Вот решил благословить свою соседку. Судя по всему, у вас обширные совместные планы на будущее?

— Это вас, Ковалев, совершенно не касается, — угрюмо ответил Герман. Обернувшись к заплаканной девушке, обеспокоенно спросил:

— Похоже, он вас сильно обидел? — и повернулся к Алексею:

— Вы сейчас за это ответите!

Лена отступила на шаг. Двое мужчин, красивых, здоровых, умных, вели себя как разъяренные первобытные самцы. Вожделение, желание обладать красивой самкой перечеркнули их совсем недавно дружелюбные отношения, и теперь они стояли друг против друга, будто токующие глухари с яростно сверкающими, налитыми кровью глазами.

Герман опомнился первым. Развернувшись, он окинул насмешливым взглядом противника и, насвистывая, направился к дому. Не глядя на девушку, Алексей позвал Рогдая, но, сделав несколько шагов, остановился:

— Я пришел сказать, что беру тебя в тайгу. Но не надейся на большее. Время любовных игр кончилось.

Думай до утра, только предупреждаю, прогулка тебе удовольствия не доставит! — И он, раздраженно похлопывая по ноге подобранной березовой веткой, последовал за Германом.

Лена слышала, как он окликнул Наталью, потом какое-то время, чертыхаясь, заводил машину, и они уехали.

Она с трудом добралась до дома, поднялась к себе в спальню. Заметив ее жалкий вид, Верка приняла на себя хлопоты по выпроваживанию гостей и, когда поднялась к подруге, чтобы попрощаться с ней, увидела, что она уже спит. Горестная складка в углах ее губ и горечь в глазах Германа, забывшего дождаться сестру, сказали о многом.

Ее дорогой братишка и не менее дорогая подружка так ни о чем и не договорились. Покачав головой, она выключила свет и тихо закрыла дверь за собой.

В доме напротив Эльвира Андреевна пыталась читать какую-то книгу. Время шло, но она так и не перелистнула ни одной страницы. Беспокойно вглядываясь в ночную темноту, она ловила каждый шум, каждый шорох. Подвыпивший сын отправился отвозить на машине Наталью. К ее радости, это было тут же, в поселке, иначе смазливую девчонку пришлось бы оставлять ночевать в доме.

Мать видела, что девица без ума от ее сына, и вполне допускала, что Наташа готова лечь с ним в постель, не задумываясь о последствиях. Поднявшись, она вылила остывший чай в раковину. Пятно света мазнуло по стенам. Флинт, лежащий у входа, вскочил и яростно заскребся в дверь.

— Слава богу. — Эльвира Андреевна заспешила навстречу сыну. — Я уж думала, как бы чего не случилось!

— Что может со мной случиться? Пост ГАИ я обогнул стороной. Наталью благополучно доставил прямо в объятия родственников. И стою перед тобой как лист перед травой!

Эльвира Андреевна скептически оглядела его, пальцем стерла помаду со щеки.

— Платком ты так и не научился пользоваться.

— Мамуля, — он ласково потрепал ее по щеке, — это же следы женской признательности, а они всегда должны присутствовать на теле мужчины.

— Матери бы постеснялся. — Она притворно сердито шлепнула его по спине. — Тебе же не двадцать, и за своей репутацией надо следить. Связался с девчонкой, она принародно на тебя вешается. Какие теперь разговоры по поселку пойдут?

Сын скинул пиджак, повесил на шею полотенце и, остановившись у дверей ванной, внимательно посмотрел на мать:

— А если я женюсь на ней, как ты думаешь, разговоры сразу прекратятся?

— Как женишься? — Женщина, прижав руку к сердцу, тяжело опустилась на стул.

Алексей, заметив изменившееся лицо матери, сел рядом, погладил по руке:

— Мама, успокойся, прошу тебя!

— Какой же тут покой? Думала, отдохну на свежем воздухе от города, от сутолоки институтской.

Так нет же, дорогой сыночек одну за другой задачки подкидывает!