Книга Неоконченный романс, страница 88 – Валентина Мельникова

Лица их расплывались в полумраке, но ее не слишком интересовали физиономии. Она не могла понять, куда подевались егеря, или они с шакалами заодно, и этот кордон тоже служит приютом Шерхану? До биостанции оставалось рукой подать, а она так глупо вляпалась. Вдруг она вспомнила о Рогдае.

— Что с собакой? — Губы показались ей чужими, да и голос, словно принадлежал не ей, звучал хрипло и невыразительно.

Бандиты заржали.

— Во девка дает! Немного одыбалась и о шавке запела!

Шерхан отступил на шаг:

— Твой песик теперь уже на том свете гавкает.

Это ты, Кармаза, ему скальп снял?

— Ага, — довольно захихикал парень в темном углу, — вместе с мозгами, только пискнуть и успел.

Шерхан опять обратил свой взор на девушку:

— Как это тебе, красавица, удалось от моих ребятишек ускользнуть, а может, ты не одна пришла и мужики где-то поблизости в кустах отсиживаются?

— Нет, я одна, а мужчины на прииске остались.

— Ну, на это ты зря надеешься. Македонец давно их кишки на просушку вывесил. Жаль, что тебя не велел трогать, а то бы тебе показали, на что способны бравые парни из тайги.

Все звуки продолжали доноситься до нее словно сквозь ватное одеяло. Лена с трудом воспринимала слова бандита. Одна мысль билась у нее в мозгу: своей беспечностью она загубила Рогдая, а отец и Алексей никогда не дождутся помощи. Она чуть не закричала от бессилия и от отчаяния, представив, как они оба считают часы и минуты, которые на самом деле приближают их гибель.

Шерхан, злорадно усмехнувшись, снова приблизился к ней вплотную.

— Кажется, братва, девочка нас испугалась. — Он опять обхватил ее шею рукой. — Шейка-то тоненькая, нежненькая… А что, если нам Македонца не послушаться, как ты на это смотришь, учителка? Ведь он только над товаром хозяин, а в тайге я решаю, что почем. — Он почти ласково посмотрел ей в глаза. — Скажешь, что тебе старик на ушко прошептал, — отпущу, не скажешь — в жены парням на пару часов отдам, а потом гражданин Мухин по почте посылку получит с тремя головами, и одна из них будет твоя. Золото я и без тебя, в конце концов, найду. Просто жаль, что такая красотка могильным червям достанется. А Македонец даже и не узнает, что ты здесь появлялась. Правда, ребята, вы же ему ничего не скажете?

Парни развеселились. Посыпались скабрезные шуточки, но Шерхан предостерегающе поднял руку:

— Ша, братва! Я в душе джентльмен и даю бабе последний шанс. Македонец все равно раньше завтрашнего вечера не появится, поэтому отложим все удовольствия до утра. Она придет в себя, обдумает хорошенько и расскажет все как на духу. — Он прикоснулся к ее щеке. — Ну, не пытать же нам тебя на самом деле? Представляешь, в какую лапшу превратятся твои распрекрасные щечки, если я слегка построгаю их ножичком? Или желаешь под моими парнями в отбивную превратиться? Видишь, сколько развлечений тебе на выбор предлагается. — Он жестом подозвал одного из парней. — Чтобы ночью не заснула, Павлик тебя вон к тому столбику привяжет. В ногах правды, говорят, нет, но зато думается классно.

Парень подтащил ее к столбу, подпирающему потолок в центре комнаты, и притянул к нему ее руки и ноги кожаными ремнями, при этом он настолько сильно затянул узлы, что Лена ощутила, как ремни рвут кожу, и застонала от боли.

— Наконец-то у красотки голос прорезался, обрадовался Шерхан. Он подошел к столбу, проверил узлы. — Туговато, конечно, но пусть это тебе напоминает о том, что будет утром. — Он вплотную приблизил к ней свое лицо. — Мой дед в сталинские времена орден заработал на том, что беглых по тайге вылавливал, а чтобы меньше заботы было, он им аккуратненько головы ножичком срезал и в мешочек складывал. До десятка голов, бывало, в органы сдавал. А ему за это водку, табак, сахар, что еще таежному человеку надо… Это он меня научил ножичком работать. Чик, и все — голова в мешке. Ты понимаешь, о чем я говорю? — Он ухватил ее за волосы и притянул к себе.

— Понимаю, — прошептала она распухшими губами.

— Ну и лады. — Шерхан брезгливо вытер руку о брюки. — Филька, морду ей протри, не видишь, все руки об нее измазал.

Лена подняла глаза и чуть не вскрикнула от неожиданности: с мокрым полотенцем в руках к ней подошел Филипп Страдымов. Упреждающе зыркнув на нее глазами, тщательно протер ей лицо и отбросил окровавленную тряпку в угол.

— Может, ей все-таки лоб перевязать, Шерхан? — Он угрюмо, исподлобья глянул на предводителя. — Истечет ведь кровью.

— Валяй, если есть чем, — смилостивился тот неожиданно. — За то, что слишком добренький, тебе первому ее и сторожить, пока мы ужинаем, только не обессудь, если ничего не достанется.

— Ладно, переживу как-нибудь. — Филипп оторвал длинный лоскут от куска светлой ткани, очевидно простыни, и осторожно обмотал ей голову.

Шерхан критически осмотрел его работу:

— Хорошо, оставайся, но смотри, если что, первый головы лишишься, не посчитаюсь, что давний кореш.

Парни вышли из избы, а Филипп отошел к нарам в дальнем углу комнаты. Вернулся с карабином, пристроился за столом.

— Филипп, — позвала его Лена, — ты не можешь хоть немного ослабить узлы?

— Потерпите чуток, Елена Максимовна. Я знаю Шерхана, скоро сам придет или кого-нибудь пришлет проверить, все ли в порядке.

Действительно, через четверть часа появился юркий парень с эмалированной миской, полной дымящегося мяса, поставил ее перед Филиппом.

— Шерхан послал, беспокоится, как бы вы с учителкой до утра не загнулись. — Его бегающие глазки пробежались по телу девушки. — Завидую тебе, почему Шерхан мне не доверил с ней ночку провести? Мы бы быстро нашли общий язык, правда, красавица? — Он подошел ближе и потянул за ворот ее рубашки.

— А ну, уматывай отсюда! — Филипп в два прыжка преодолел расстояние от стола до парня и пинком отшвырнул его от Лены. — Тебе, мразь ходячая, что было ведено? Пожрать принести, а не девку лапать.

Он ухватил парня за шиворот и вытолкал его за дверь. Вышел вслед за ним, и некоторое время Лена слышала высокий визгливый голос посланца Шерхана и низкий глуховатый голос Филиппа. Потом все стихло. Лена попыталась оглядеться по сторонам, но слабый свет свечи освещал лишь небольшое пространство около стола, край русской печи и пару шероховатых половиц.

Прямо посреди них находился небольшой люк — вход в подпол. Внезапно ей показалось, что крышка люка шевельнулась. Она тряхнула головой, чтобы сбросить наваждение. Но крышка дрогнула сильнее и вдруг резко откинулась. В темном отверстии показалась чья-то взлохмаченная голова. Человек потер глаза, восстанавливая зрение на свету, и повернулся к ней.

— Господи, Ильюшка! — вскрикнула от неожиданности Лена. — Откуда ты появился?

— Тише, Елена Максимовна, все потом расскажу.

Филька на крыльце караулит, но шакалы, думаю, не скоро появятся. Они там где-то бутыль со спиртом нашли, мяса нажарили, теперь до утра гудеть будут.