Книга Бесы Черного Городища, страница 72 – Ирина Мельникова

— Веревка! Есть у тебя веревка?

— Так бы и сказали! — отозвался Илья. — Первый раз слышу. Скот или шкот?

— Шкотом моряки веревку называют, — пояснил Алексей.

— Так то моряки, а мы по морям не плавали, — отозвался Илья и подал ему веревку Наума. — Эта пойдет?

— Пойдет!

Алексей одним концом связал руки еврею, а вторым приторочил его к дереву.

— Посидишь здесь, пока не прибудут полиция и понятые, — пояснил он перепуганному еврею. Тот окончательно сник и не противился, когда его оставили одного на площадке перед пещерой. Даже овчарка покинула ее и устремилась вслед за Ильей и Алексеем. Они с большой осторожностью спускались вниз по тропе. Алексей нес Тему на руках, а Илья удерживал его от падения, обмотав веревкой вокруг пояса.

С грехом пополам они спустились к дороге. Ноги от напряжения дрожали и едва держали Алексея. Илья бегом направился к тому месту, где были спрятаны лошади. С Темой на руках, Алексей опустился на большой валун рядом с дорогой.

Мальчик открыл глаза.

— Вы меня не убьете? — спросил он шепотом.

— Нет, никто никого не убьет. Сейчас мы покажем тебя доктору, а после отвезем домой, — сказал Алексей ласково и погладил его по голове.

— Они сказали, что отрежут мне язык, если я буду кричать. — Тема серьезно посмотрел на Алексея. — Я плакал, когда они ушли. Но не громко. Было темно и холодно. Потом я заснул и ничего не помню.

— Ты запомнил, как они выглядят?

— Нет, у них лица были закрыты, но я узнаю их голоса.

— Ты умеешь считать? — спросил Алексей. — Сколько их было?

Мальчик поднял здоровую руку и показал три пальца.

— Молодец! — похвалил его Алексей и снова погладил по голове. — Скоро ты будешь дома. Там все соскучились по тебе.

— А мадемуазель Елена? Она тоже соскучилась?

— Да, да, — предпочел ответить Алексей, — очень.

— Нет, не соскучилась, — вздохнул Тема. — Она злая, больно щипала меня и дергала за ухо.

— Ты, наверно, не слушался?

— Слушался, но я не хотел кататься на лошадках, а она велела мне плакать и кричать, чтобы нам разрешили погулять.

Я знаю, ее ждал этот гадкий мужик. У него уши большие и глаза злые. Он на меня сказал, что я выродок и таких надо в ведре топить.

— Так и сказал? — опешил Алексей. — Ты ничего не придумал?

— Нет, — покачал головой Тема, — не придумал. Еще он сказал мадемуазель, что у него будет много денег и он увезет ее отсюда.

— А ты хорошо говоришь, — сказал Алексей, чтобы скрыть свое изумление. Мальчик оказался не по годам развитым. Впрочем, это бывает у детей, наделенных от рождения физическим пороком. Вероятно, природа таким образом компенсирует свои ошибки.

Собака, проводив Илью, вернулась и стала крутиться возле Алексея.

— Терзай! — произнес радостно Тема и потянулся руками к овчарке.

Та радостно взвизгнула и попыталась его облизать.

— Это твоя собака? — спросил Алексей.

— Наша, — кивнул Тема. — Она во дворе сторожит.

Сторож позволял мне иногда с ней играть.

— Это Терзай тебя нашел, — сказал Алексей.

Тема обнял собаку за шею. И овчарка тотчас облизала ему лицо и руки.

На дороге показалась пролетка Ильи, и одновременно из-за поворота вынырнул еще один экипаж с полицейскими агентами. Первым спрыгнул на землю Иван. Он все понял, еще ничего не спросив.

— Та-ак! — огляделся деловито по сторонам. — Мальчика нашли! Что говорит?

— Пока ничего нового, — ответил Алексей. — Но собаку он знает. Овчарка охраняла дом Гейслеров. Интересно, как она здесь очутилась?

— А ты ее допроси! — отозвался Иван. — Может, доложит! — Он поднял голову вверх и посмотрел в сторону пещеры. — А там кто отсвечивает?

— Общий наш знакомый — Наум! — ответил Алексей. — Учти, мы его туда не тащили. Сам залез. Якобы кто-то ему сообщил, что в провале его пудель воет.

— Во дает! — поразился Иван. Он смерил взглядом расстояние от дороги до провала и покачал головой. — Ну и жулик! Говоришь, сам вскарабкался? Увечный, мать его так!

Ладно! — Он повернулся к агентам, который занимались тем, что осматривали подходы к тропе, ведущей вверх. — Сейчас поднимемся туда и осмотрим пещеру, а Наумку, чудило поганое, непременно возьмем за жабры. — И спросил уже Алексея:

— Как ты думаешь, он знал про мальчишку?

— Пока отпирается, но у меня не было времени допросить его как следует. Пришлось заниматься ребенком. Я и пещеру не успел толком осмотреть. Задействуй своих орлов, пускай порыщут вокруг и внутри все тщательно проверят. — Он передал Тему Илье и приказал одному из младших агентов:

— Доставите мальчика в больницу, покажете доктору и тотчас сообщите родителям, что ребенок нашелся. — Затем обратился к Тимофееву:

— Спасибо тебе, Илья! Я обязательно доложу о том, что именно ты помог нам найти мальчика. Думаю, господин Гейслер не оставит это без внимания. Что касается полиции, то я напишу рапорт на имя Тартищева. Буду лично хлопотать, чтобы тебя взяли младшим агентом.

Илья приложил руку к сердцу.

— Премного благодарен! Рад служить хорошему делу! — Он вскочил на облучок своего экипажа. И уже оттуда прокричал:

— А мальчонку мы живо домчим! Будьте спокойны, Алексей Дмитрич!

Во второй раз путь к пещере показался Алексею короче.

Один за другим агенты поднялись к провалу. Наумка находился на прежнем месте.

— А, знакомая всем рожа! — радостно приветствовал его Иван. — Собачку, говоришь, искал? — Он радостно потер ладони. — Кажется, голуба, теперь тебе не отвертеться. Сколько лет ты полицию в заблуждение вводил своими ножками?

— Что вы? Что вы? — залопотал дисконтер. — Какие ножки? Разве это ножки?

— Ладно, не заливай! — Иван пристроился напротив еврея. — Расскажешь все как на духу — забуду про ноги.

— Расскажу, расскажу, — засуетился еврей, — только прикажите руки развязать. Затекли совсем. Я ведь не сбегу, сами понимаете…

— Еще бы ты сбежал! — усмехнулся Иван и велел одному из сыщиков освободить Наумку. Затем строго посмотрел на него. — Говори, зачем в пещеру полез?

— Так собачка же! Я уже сообщил вашему товарищу…

— Про это знаю. Только не резон тебе за собачкой на такую верхотуру карабкаться, — покачал головой Иван. — Тут здоровому человеку убиться раз плюнуть. А с твоими ногами . Говори, с чего тебя понесло сюда! — прикрикнул на него Иван. — Ты меня знаешь! Законопачу в каталажку, не скоро оттуда выйдешь!

Еврей вдруг заплакал.