Книга Дрянь такая!, страница 26 – Ирина Мельникова

— Господи! — Клим схватился за голову. — Не был я пьян, понимаешь ты это, или нет? Просто у меня крыша поехала. Я тебя с первого класса любил, безумно, до помрачения! Ради тебя дрался, выпендривался, гонял на мотоциклах, а ты смотрела на меня, как на пустое место. Как же, двоечник, прогульщик, хулиган… А ты — чистенькая, правильная, отличница! Тебе бы хоть раз посмотреть на меня по-другому, понять, что творилось у меня в душе… Нет, ты смотрела в другую сторону. Сашка Калашников… Вы с ним дружили, я знаю. Уж он-то подходил тебе по всем меркам. Спортсмен, красавец, мечта всех девчонок.

— Саша погиб в Чечне, еще на первой войне, — сказала я тихо. — У него остались жена и двое сыновей. Помнишь Лизу Барышеву из параллельного класса?

— Лизу? — поразился Клим. — Пигалица такая. Серая мышка в очках? Он разве женился на ней?

— Представь себе, сразу после Рязанского училища. Лиза закончила пединститут и сейчас преподает математику в нашей школе.

— Боже мой! — Клим покачал головой. — А я ничего не знал. Кто-нибудь из наших в городе остался?

— Мало кто. Изредка видимся. Разговаривать особо не о чем. Так общие фразы о семье, о детях.

— Ты не захотела выйти за меня. Теперь у нас тоже могли быть дети.

— Только не смеши меня! — оборвала я его. — Уж замуж невтерпеж! Как же! Что у тебя было за душой, кроме красивой формы? Я знаю, ты плавал на Севере, прилично зарабатывал. Но мозги… Где были твои мозги? Ты повел себя хамски, вместо того, чтобы набраться терпения. Возможно, у нас бы и получилось, если бы ты сразу не потащил меня в постель. Ты уничтожил все хорошее, что было у меня к тебе!

— Прости! Я — олух, последний осел! Но пойми, у меня заканчивался отпуск, и я испугался, что ничего не успею. Со мной ехать ты отказалась, а до следующего отпуска еще целый год. Я боялся тебя потерять.

— Дурак, какой же ты дурак, — я абсолютно неожиданно для себя заплакала. — Ты думал: обесчестишь девушку, она впадет в панику, а ты осчастливишь ее предложением руки и сердца! Грех мой решил прикрыть? Только не на ту напал! Я сама умею справляться со своими проблемами.

— Я это понял. — Клим смотрел прямо перед собой, где в серой предутренней дымке проступили первые дома поселка. Охранник вышел из дежурки, поднял шлагбаум, проводил нас ленивым взглядом, и, зевнув, вернулся обратно. Сердце мое обмерло. Все! Уже сегодня в поселке будут знать, что я возвращалась домой под утро, в чужой машине, с чужим мужиком… Я тряхнула головой, и тотчас в затылке и в шее отозвалось тягучей болью. Хватит! Сколько можно жить, оглядываясь на чужое мнение? Свою жизнь я выстрою сама! Надо будет — сломаю, и возведу снова с самого первого кирпичика. И наплевать! Пусть говорят, шепчутся, злословят. Я сама решаю свои проблемы! И сама принимаю решения!

Клим искоса посмотрел на меня, ничего не сказал, включил передачу, и, спустя несколько минут, показавшихся мне тысячелетием, «Мерседес» остановился у нашего дома. Я выпрямилась и посмотрела в окно, понимая, что мне вот-вот придется что-то говорить.

— Аня, мы приехали. — Клин протянул руку и отстегнул привязной ремень. — Что с тобой? — спросил он и положил ладонь на мое плечо. Ладонь показалась мне тяжелой, как свинец.

Я следила за ним, не отрывая взгляда. Вот он обошел автомобиль спереди и открыл мне дверцу. Как это любезно с его стороны.

— Аня, выходи из машины. Римма Витальевна и дети ждут тебя.

Клим был прав, нечего отсиживаться в машине, когда все в доме наверняка не спали этой ночью. Я выбралась наружу. Дом был так далеко, а Клим наоборот — слишком близко. Его темные глаза в упор смотрели на меня.

— Мамочка! — словно со дна пропасти раздался голос Тани. Она стояла на крыльце рядом с Мишей, закутанная в куртку брата. Тут же пребывал Редбой. Этот разбойник, оказывается, тоже ждал меня. Солнце только-только поднялось над горизонтом, на траве выступила роса, и было довольно прохладно. Таня рванулась ко мне, но Миша ее удержал, и что-то тихо сказал при этом. Редбой радостно гавкнул, но тоже остался на крыльце. Я сфокусировала взгляд на лицах детей и улыбнулась.

— Танюша! Миша! — Я помахала им рукой. — Все хорошо, ребята. Идите в дом.

Неизвестно откуда налетевший ветерок был свеж и приятен, и мне на мгновение стало легче.

— Аня, ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Клим и поддержал меня под локоть. Похоже, он собрался проводить меня до крыльца. Я не сопротивлялась. Не хватало мне на глазах у детей затеять с ним ссору.

— Мама! — опять позвала меня Таня. — Что у тебя на шее?

— Ничего страшного, — отозвался вместо меня Клим. — Твоя мама чуть-чуть ушиблась.

Я поднялась на крыльцо, и дети с двух сторон обняли меня за талию. Я думала Клим вежливо попрощается с нами и отправится восвояси. Но он продолжал идти следом. Мне не хотелось, чтобы он присутствовал при моем объяснении с Риммой, поэтому я повернулась, чтобы поблагодарить и попрощаться с ним, но шея вновь напомнила о себе. Я не сдержалась и охнула.

— Мама… — пробормотала Таня, едва не плача.

Я глубоко вздохнула. Мне совсем не хотелось казаться слабой. Особенно на глазах у дочери.

Со мной все будет в порядке. Все в порядке… В порядке…

Таня сглотнула слезы и заглянула мне в глаза.

— Мамочка, тебе очень больно?

— Нет, что ты! — Ответила я бодро и улыбнулась. — Сущие пустяки. Высплюсь, и все пройдет.

— Правда? Может, я лучше буду ухаживать за тобой?

На глазах у меня выступили слезы, но я проморгалась.

— Спасибо, милая, но сейчас я немного поговорю с тетей Риммой, а потом приму таблетки и лягу спать. Честно. А вы с Мишей тоже поспите. Еще совсем рано.

— Она всю ночь не спала, — баском доложил Миша. — Мы пытались до тебя дозвониться, но телефон не отвечал. Мама всполошилась, хотела звонить в милицию. Но я уговорил ее подождать.

— Я утопила телефон, — повинилась я, — когда машина свалилась в арык.

— Подожди, — подал сзади голос Клим. — Я нашел его на полу машины. И совсем забыл про него. — Он подал мне трубку. — В целости и сохранности.

— Спасибо, — сказала я, — очень мило с твоей стороны. — Я многозначительно посмотрела на Ворошилова. Но он не понял намека. И продолжал идти следом.

Римма встретила нас в прихожей.

— Господи, Анюта! — Она всплеснула руками. — Как такое случилось?

— Ничего страшного, если не считать, что я разбила Сережину машину.

— Там на день работы, — раздался из-за моей спины голос Клима. — Я поговорил с мастерами. Все будет о'кей! — Он выступил вперед. — Римма Витальевна, вы еще не в курсе, мы с Аней старинные приятели, бывшие одноклассники.

— О, Клим Артемьич, — Римма пожала ему руку, — как мы вам благодарны за Анечку. Может, попьем чайку?