Онлайн книга «Враги дедов»
Судоплатов ехал со мной в «Тигре», и мы вполголоса обсуждали сложившуюся обстановку. Уже кортеж продвигался по предместью Москвы, по заснеженным улицам, мимо деревянных домиков, которые своим видом наводили жуткую тоску. Витала над этим домостроем какая-то обреченность и тягучая паутина бедности и порока. Я такое видел и чувствовал, когда устраивали проверку документов в одной из общаг по улице Николая Музыки в Севастополе во время гражданской войны. Такое же щемящее чувство безнадежности и обреченности. Странно, дома проскочили, а чувство тоски осталось. Я похлопал по ноге бойца, который, высунувшись через верхний люк, приник к крупнокалиберному «Корду», установленному на подвижный станок. Тот опустил голову, и я увидел его раскрасневшееся на морозе лицо, защищенное тактическими противоосколочными очками. — Да, товарищ полковник. — Миша, ты там посматривай, а то что-то на душе неспокойно. — Понял. У нас к таким вещам относились весьма серьезно, да и Судоплатов, услышав мою фразу, как-то подобрался. Прошло еще десять минут, но ничего не происходило. Уже по краям дороги мелькали каменные двухэтажные здания и изредка навстречу стали попадаться машины и повозки, который сразу сторонились, пропуская столь внушительный кортеж. С идущей впереди метрах в двухстах «эмки», с сотрудниками НКВД, передали сигнал о возникновении проблемы. И тут же была дана команда о полной боевой готовности. Машины, ощетинившиеся стволами, стали осторожно приближаться к месту затора, где из-за перевернувшейся телеги с дровами был перекрыт путь. Прошло долгих пятнадцать минут, пока криками, матом и пинками люди в васильковых фуражках разбирали импровизированный завал, но вот путь снова свободен и колонна двинулась дальше. — Фух… — общий вздох облегчения раздался фактически по всем машинам. Мы проехали не более ста метров, когда по правой стороне дороги потянулся длинный каменный забор какого-то большого завода. Именно в этот момент неожиданно басовито и так знакомо откуда-то сбоку загрохотал ДШК, и я явственно увидел, как тяжелые пулеметные пули прошивают насквозь борта бронетранспортера охраны и над ним поднимается красное облако из брызг крови бойцов. Такое нечасто увидишь… Над головой застучал «Корд» моего охранника, и по бронированному корпусу «Тигра» посыпались тяжелые стреляные гильзы. Дорога впереди была заблокирована горящим бронетранспортером, а сзади пытался маневрировать наш БТР, чтобы хоть как-то освободить дорогу и вырваться из ловушки. Десант уже давно покинул машину и, укрываясь за броней, отстреливался от многочисленного противника, который, прячась в окнах домов, на чердаках и в специально подготовленных укрытиях, расстреливал нашу колонну. Судя по звуку, тут работало только советское оружие… Раздался сильный хлопок выстрела гранатомета, и тут же наш БТР, который своим корпусом пытался нас прикрыть, вспыхнул, разбрасывая вокруг огненные капли. — Покинуть маши… — Голос сорвался, но всем было понятно, что нужно делать. Руки сами подхватили автомат, передернули затвор и, открыв дверь, выходящую к забору завода, я вывалился из машины прямо в снег. Корпус машины зазвенел от попаданий пуль, и в бортовых стеклах появились белые пятна раскрошенных верхних слоев пуленепробиваемого стекла. Судоплатов, сидевший рядом, выхватил из кобуры ТТ, поднимался с корточек и стрелял в сторону нападавших и сразу прятался. Звук стрельбы ДШК исчез из рисунка боя, но затих наш и «Корд». Подняв голову, я увидел откинувшегося на спину охранника, лицо которого было залито кровью. Плотность огня была настолько высокой, что голову невозможно было поднять. Но и мы, как могли, огрызались. Пришедшие в себя остатки охраны активно отстреливались, и слева несколько раз хлопнули подствольники, и в окнах первого и второго этажей близлежащего дома, откуда долбили пулеметы, вспыхнули взрывы, и на несколько мгновений плотность огня нападающих уменьшилась, что дало возможность перегруппироваться. Почти в то же мгновение один из бойцов, положив на плечо толстую трубу «Шмеля», приподнялся и выпустил в палисадник дома, откуда до этого долбил ДШК, заряд. Он со страшным грохотом разметал выбежавших из дома людей в форме Красной Армии, вооруженных винтовками и автоматами ППШ с характерными дисковыми магазинами. Взрыв был такой силы, что и меня основательно оглушило. Противник на время вообще прекратил обстрел, и мы уже сами активно стали давить огневые точки и обстреливать окна, откуда велся огонь. Какой-то идиот, несмотря на опасность спалить спину, прямо из комнаты долбанул из гранатомета, и «Тигр», в котором мы сюда приехали, разлетелся на куски. Что-то тяжелое меня ударило по голове, и свет померк… После этого все происходящее сменялось какими-то рваными картинками, оставшимися в памяти. Вот я лежу на спине и шарю руками вокруг в поисках потерянного при падении автомата, а лицо заливается чем-то красным и теплым… Вот меня тащат, ухватив за шиворот, а я как могу брыкаюсь. Извернувшись, я увидел широкую спину в гимнастерке, которая могла принадлежать только Судоплатову, и на ней расплывается красное пятно… Вот рядом, как в замедленном кино, медленно вспыхивает взрыв, и Судоплатов, держащий в руках АК-74 убитого бойца охраны, сделав пару шагов, замирает, его ноги подгибаются, и он сначала опускается на колени, а потом заваливается на бок и так и застывает… Вот прямо над моей головой все небо закрывает огромная винтокрылая машина, с которой бьют огненные струи, и дом, из которого велся по нам огонь, пухнет изнутри, раскидывая вокруг бревна и всякую горящую мелочь. И опять темнота. Сознание вернулось рывком, и я явственно увидел над собой две озабоченные физиономии полковника Семенова и Олега Дегтярева. Вокруг все гремело, дикой болью отдаваясь в голове, и пол у меня под спиной вибрировал. Чуть позже пришло понимание, что мы летим на вертолете. Опять темнота. Я пришел в себя уже в Усадьбе, где вокруг меня хлопотала Марина и что-то приговаривала. Увидев, что я открыл глаза, она осторожно спросила: — Сережа, ты как себя чувствуешь? — Терпимо. — У тебя сотрясение… — Не сомневаюсь… Марина, что с Судоплатовым? — едва выговорил я. — В коме. Тяжелое ранение, он у нас. — Позови Олега. Через пару минут нарисовался Дегтярев, собранный, с колючим взглядом, натянутый как струна. Такое состояние у него бывает, только когда он очень сильно злится. — Олег, как обстановка? — Херово. Вашу группу всю положили. Практически всех. Подобрали пятерых тяжелых, включая тебя и Судоплатова. — Нападавшие? — Двоих взяли. — Надо сообщить… — Хер там. В стране творится неизвестно что. Мы отрезаны. — Что случилось? — На подмосковную резиденцию Сталина, когда он там ждал тебя, упал набитый взрывчаткой самолет, управляемый пилотом-смертником. Больше информации никакой. Усадьба отрезана от всех линий связи, мы приняли решение, пока обстановка не прояснится, уходить… |