Книга Неопознанный ходячий объект, страница 69 – Татьяна Полякова

— О господи! — дружно произнесли мы. Я опомнилась первой.

— Василий Иванович, это собака? Это собака сделала?

— Похоже на то… Псу вроде кавказца пару пустяков человеку горло перегрызть. Надо милицию вызвать, — встревоженно произнес он.

На этот раз милиция прибыла в рекордные сроки, но ничем особо не порадовала. Собаку сфотографировали, труп увезли и всех опять опросили. Жители деревни, обступив представителей власти, требовали света и охраны. Со светом ничего не вышло: ток поступает по проводам, а те, стараниями братьев Симаковых, отсутствовали, а вот двух милиционеров в помощь участковому оставили. Пожилой дядька в погонах ворчливо заметил, что от больших собак одни неприятности, и я поняла, что милицейские чины склоняются к мысли, что происшедшее с Горемыкиным несчастный случай. Впрочем, почему бы и нет? Вспомнив о своей встрече с овчаркой, я невольно поежилась. Но было еще кое-что, не дававшее мне покоя. Об этом я и завела разговор, оставшись вдвоем с Женькой.

— Это убийство, — заявила я и, как только облекла свои ощущения в слова, почувствовала себя значительно увереннее.

— Ты думаешь, кто-то специально натравил собаку?

— Специально или нет… это убийство.

— Подожди, Анфиса. Собака напала на вас.

Она вполне могла до этого напасть на Горемыкина. Я допускаю мысль, что кто-то сознательно использовал зверя…

— Послушай меня, — перебила я подружку. — Горемыкин хотел со мной посоветоваться. О чем? Логично предположить, что это касалось убийства, точнее, двух убийств, потому что в несчастный случай с Вовой Татариным я не верю. Не настолько он был пьян, чтобы свалиться в реку, особенно если учесть, что он всю жизнь пребывает в таком состоянии, да еще легко путешествует по болоту… Так вот: Горемыкина что-то мучило. Вспомни наш разговор незадолго до того, как он покинул пансионат.

— Ну…

— Что «ну»? Вспомнила?

— Так я и не забывала. Говорили о том, что надо следствию помогать.

— Вот именно. И он сказал что-то насчет того, что, не видя человека, опознать его трудно, ведь можно ошибиться. Женька, он имел в виду голос. Что-то там сказал насчет тумана и того, что голос разносится…

— Ну и что?

— А еще он выронил чайник, когда услышал Имя Саша.

— Это я помню… Мама моя, он той-ночью кого-то слышал, не видел, а слышал. И этот кто-то был ему знаком. По крайней мере, по голосу он его узнал.

— Конечно. Саша — это наверняка имя убитого. Теперь понимаешь?

— Что ж я, дура… Почему этот хмырь ничего ментам не рассказал?

— А почему он скелет утопил? Старый чудак скорее всего решил, что его ночные прогулки Для ментов будут выглядеть подозрительно. Не скажешь ведь, что Кукуя ловил, без того чтоб не прослыть чокнутым.

— Значит, убийство… Чей же голос он слышал той ночью, как думаешь?

— Первым на ум приходит писатель. Но когда я разговаривала с Горемыкиным, ни его, ни Лидии на веранде не было.

— Когда Горемыкин разбил чайник, Лидия Артуровна была с нами, потом ушла, но появилась буквально через секунду после произнесенных Горемыкиным слов и вполне могла их слышать. Так… Мы с Валерой пошли купаться, значит, в доме оставались писатель с женой и ты. Тебя я не считаю. Писатель вылез в окно и… расправился со стариком.

— Думаешь, это его собака?

— Почему бы и нет? Он сюда на джипе прибыл, мог и собачку привезти, а потом где-то спрятать… Болезнь нарочно симулировал, чтоб отвести от себя подозрение. Кто возьмется утверждать, было у него давление или это притворство чистой воды?

— А Коля? — развела я руками. — Ему держать собаку еще проще. И если Вова Татарин убит, он подозреваемый номер один: ведь Вова грозился разоблачить их махинации на острове.

— Это с таким же успехом может относиться и к писателю, — заупрямилась Женька, а я нахмурилась, в который раз подумав, что все происходящее каким-то образом связано с островом.

— Надо наконец взглянуть, что там, на этом самом острове. — твердо сказала я.

С утра пораньше мы отправились к Василию. Дом его был заперт изнутри.

Мы постучали, но ответа не дождались и решили проверить двор. Ворота оказались распахнуты настежь, однако дверь со двора в сени была заперта и тоже изнутри.

Мы пробрались в палисадник и постучали в окно.

— Наверное, всю ночь пьянствовал, а теперь дрыхнет, как лошадь, — проворчала Женька и оказалась не права.

Пока мы вертелись возле палисадника, Василий собственной персоной появился из ближайшего дома, держа что-то за пазухой. Я могла с первого раза догадаться что.

— Здравствуйте, — сказала Женька с некоторым недоумением. — А мы к вам.

— Хорошо… а я вот к соседке… голова чтой-то болит… Должно быть, к дождю.

— У вас дом изнутри заперт, — брякнула я, потому что с некоторых пор мне все казалось подозрительным.

— И со двора заперт?

— Заперт.

— Вот… Это хитрость у меня такая, подергаешь дверь особым способом, и откроется. А вы ко мне по какой надобности? — перевел он разговор на другое. А я подумала, что продолжить беседу стоило бы в доме, но Василий был далек от того, чтобы пригласить нас в гости.

— Проведите нас на остров, — с места в карьер заявила Женька. — У нас есть…

— На остров не пойду, — отрезал Василий. — Участкового просите. Он не хуже меня дорогу знает… а по башке получил за милу душу. Так что увольте…

— Но ведь вы не можете думать…

— На остров не пойду, — сурово пресек Василий мои поползновения вправить ему мозги. Что тут скажешь? Мы переглянулись и отправились восвояси.

— Девчонки, — окликнул он, — вы на остров не ходите. Опасно. Смотрите, что делается, Вова Татарин в реку свалился просто так? Нет…

— Что ж его, ваш Кукуй в реку спихнул? — разозлилась я.

— Кукуй не Кукуй, а ваше дело сторона. Вон Иваныч есть и милиционеры, что с ним приехали. Пусть ищут. А вам зачем?