Онлайн книга «Цель - Перл-Харбор»
|
Капитан прижал к себе дочь, которая, привстав, пыталась глянуть на танк. Прижал к себе, гладил по голове и что-то шептал. Он тоже думает о немецких самолетах. Колонна снова стала. Стороженко посмотрел вперед, но ничего не увидел, кроме марева, щетины штыков над серым потоком и машин, одна за другой стоявших посреди клубов пыли. – Папа, смотри! – крикнула дочка Костенко, указывая пальцем вверх. – Смотри, самолеты! – Воздух! – пронеслось по колонне. – Воздух! Солдаты бросились в сторону, растекаясь по степи, выискивая укрытие или хотя бы его подобие. Сухарев глянул вверх, прикрываясь от солнца рукой, – пара «мессершмиттов» не торопясь разворачивалась над дорогой. Костенко толкнул своего штурмана, выпрыгнул из кузова, принял детей на руки и побежал к подбитому танку. Зимянин помог спуститься жене Костенко. – Тебе особое приглашение? – крикнул он Сухареву. – К черту из кузова. Они уже подбежали к танку – и те, кто выпрыгнул из кузова, и комиссар с водителем, а Сухарев все стоял в кузове, наблюдая за немецкими самолетами. Сволочи. Сволочи… Не боятся, понимают, что прикрытия нет, что зениток на дороге нет и не может быть, все, что осталось – у переправ и мостов. Разве что винтовочный огонь… Но никто из пехотинцев не стрелял – разбегались даже без криков. Гремели котелки, каска зазвенела, слетев с головы, кто-то выругался вполголоса, зацепившись за распустившуюся на ноге обмотку. Только звук авиационных двигателей. Вначале тихий, едва слышный, но с каждой секундой все усиливающийся. – Лейтенант, с машины! – Сухарев оглянулся на голос – комиссар полка махал рукой, стоя возле танка, остальных уже не было видно. – С машины! Сухарев медленно шагнул к борту кузова. Немецкий истребитель ушел вперед, в голову колонны, заложил вираж, чтобы выйти на дорогу. Степные дороги почти не петляют, и застывшие машины сейчас были очень удобной целью. Взревев двигателем, один из грузовиков рванул к обочине, попал колесом в канаву и замер. Из кабины выпрыгнул водитель и побежал в степь. Ударили пулеметы истребителя. Две дорожки пуль помчались вначале по земле, потом нащупали машины. Сухарев как зачарованный стоял и смотрел на приближающийся самолет. На размазанный диск винта, на оранжевые сполохи пулеметов, на пыль, двумя спиралями закручивающуюся за истребителем. Все будто замедлилось, застыло… Звуки растянулись и стали глуше. Медленно-медленно двигался «мессершмитт», не торопясь пулеметы выплевывали пули, и пули, словно увязая в сгустившемся воздухе, медленно били в металл кабин, дерево кузовов, разбрасывали в стороны ошметки плоти и щепки. Медленно вспух огненно-черный пузырь – взорвалась машина. Полыхнула еще одна. От нее метнулся охваченный огнем человек… Пули все ближе. Это все, подумал Сухарев. Все. Нелепо получилось… Удар швырнул его в сторону. Коленкой о борт, потом мгновение полета, и удар о землю выбил воздух из его легких. Наваждение ушло – осталась боль, темнота, лоскутами плавающая перед глазами, рев мотора, грохот пулеметов… Треск, хруст досок; очереди, пробежав по машине, спрыгнули на землю и скакнули на следующий грузовик, словно бежали наперегонки. – С ума сошел? – прозвучало над самой головой. Сухарев повернулся. – Почему вы не с семьей, товарищ капитан? – Умереть хочешь? – Костенко тряхнул лейтенанта за плечи. – Ты в себя пришел? – Почему вы не с семьей, товарищ капитан? – снова спросил Сухарев. – Вы же ради них предали товарищей… Ради них… Второй истребитель пронесся над ними. Несколько гильз упали на землю рядом с Сухаревым. – Вы – предатель, товарищ капитан, – сказал Сухарев. – Вы… Пощечина. Еще одна. Щека онемела, а нижнюю губу пронзила боль. Сухарев тронул губу рукой, посмотрел на пальцы. Кровь. – Встать! – крикнул Костенко и рванул лейтенанта за ремень, поднимая того на ноги. – И бегом за танк. Бегом! – Хорошо… – пробормотал лейтенант. – Я бегу… Бегу… – Ты впервые под бомбами, лейтенант? – на бегу спросил Костенко. – Что? А, нет… Десятый… Двадцатый – какая разница? – пробормотал Сухарев. – Что ж тебя так развезло… – Костенко остановился возле танка, посмотрел на небо. – Где же они? Сухарев оперся рукой о броню, вскрикнул, отдернув руку. Солнце нагрело металл, почти раскалило. – Вы о ком, товарищ капитан? – спросил Сухарев. – О «мессерах», естественно… – Костенко приставил ладонь козырьком ко лбу. – Не могли же они просто так… – Почему просто так? Они полетели вдоль дороги… До самого фронта… – Сухарев вытер кровь с подбородка ладонью, а ладонь вытер о галифе. – Вы мне губу разбили, товарищ капитан… – Жаль, что башку не снес… – не отрывая взгляда от неба, бросил Костенко. – Под двадцатой бомбардировкой – и такой конфуз… – Конфуз… – повторил Сухарев. – Бывает. Мне говорили, что у каждого свое время на ошибки. И количество ошибок, которое отпущено на жизнь. И пока всех не допустишь – не умрешь… – Ага, – кивнул капитан. – Бывает… Где же… Вот… Снова послышался нарастающий рев двигателя и пулеметные очереди. Истребители возвращались тоже вдоль дороги, оставляя за собой дымные столбы горящих машин. Сухарев проводил немцев взглядом, потом поднял голову и увидел, как тройка самолетов пикирует сверху к дороге… – Вон еще немцы, – Сухарев указал пальцем. – Какие немцы… Наши. Тройка – значит наши. Немцы парами работают. – Костенко снял фуражку. – Куда же они лезут? – Немцы? – Наши, мать их! «Ишаки»… – Так собьют они немцев к черту! – Сухарев посмотрел на капитана. – Три против двух – собьют же? Звено «И-16» спикировало к дороге, «мессеры» ушли вправо-вверх, выскользнув из-под огня. – Бегут же! – крикнул Сухарев. – Уходят… – На вертикаль, – тихо сказал капитан. – На вертикаль… «Ишаки» развернулись резко влево, пошли за немцами вверх. – Сейчас они их! Сейчас! Кто-то возле дороги закричал «ура!». Красноармейцы наконец увидели свои самолеты, и не просто увидели – краснозвездные истребители их защищают, прикрывают… И сейчас, конечно, завалят немцев… Завалят… Головной «ишак» вдруг качнулся, крыло отлетело в сторону, и самолет, вращаясь, устремился к земле. Виток-виток-виток… Удар. Взрыв. Ведомые разошлись в стороны, но один из них тут же столкнулся с оранжевым пунктиром трассеров, скользнул на крыло, потом сорвался в штопор… |