Онлайн книга «1942. Реквием по заградотряду»
|
– Ага, – сказал Костя. – А румыны, понятное дело, воевать не умеют. Наши – умеют, немцы – тоже умеют, хуже, чем наши, но лучше, чем всякие там итальянцы с венграми… И как только они до Сталинграда все дошли? И Одессу, между прочим, румыны взяли, и в Севастополе, а так – да, не умеют воевать… Несколько пуль ударили по брустверу, засыпали дно окопа комками сухой земли. – А ведь мог сидеть у тебя дома, смотреть телевизор и жрать окорочка… – мечтательно произнес Костя, стряхивая землю с сапог. – Понесла меня нелегкая обратно на войну… – Рот закрой, дошутишься сейчас… – Севка встал на колени и попытался выглянуть из окопа, но пуля, свистнув над самой головой, предупредила, что не стоит делать глупости. – Вот ведь… И что будем делать? Снаряды начали рваться чаще, по четыре снаряда с двухсекундным интервалом. – У них там батарея! – крикнул Костя, пытаясь перекричать взрывы. – Калибр около семидесяти пяти, но надолго их таким темпом не хватит. Сколько там они с собой в упряжках возят? Рвануло над самым окопом, Костя пригнулся и замолчал. – Они огонь переносят или мне кажется? – прислушался Костя. – Пули только свистят, я не слышу ударов. И рвануло на вершине… Севка выглянул из окопа, схватил свой «МГ» и поставил его на бруствер. Поправил ленту и нажал на спуск. Цепь румын приблизилась к высоте метров на пятьдесят. Или даже ближе. Спешенные кавалеристы теперь не шли – бежали, пригнувшись, чтобы поспеть за огненным валом. Молча бежали и не стреляя. Очередь из «МГ» подсекла троих. – Огонь! – заорал Севка, и, опередив его крик на долю секунды, ударили «максимы». В два ствола, крест-накрест, на уровне груди. Румыны не успели лечь. И поэтому начали падать. Каким-то образом Игорешин перетащил-таки под обстрелом пулеметы на фланги, и теперь «максимы» заливали атакующих фланкирующим огнем. Севка бил короткими очередями, пытаясь достать тех, кто был без винтовок и кто махал руками, призывая румын не ложиться, а броском преодолеть оставшееся расстояние до окопов. Двух или трех офицеров он срезал. Одного, похоже, только ранил, двое солдат подхватили его за руки и за ноги и понесли в тыл. – А знаешь, что по поводу «максима» сказано в наставлении? – крикнул Костя. – Что? – А то, что станковый пулемет в открытом бою недоступен для пехоты противника, пока есть патроны и жив хотя бы один пулеметчик. – Значит, у нас это ненадолго… Атака захлебнулась, румыны побежали к высоткам, Севка, надсаживаясь, прокричал, чтобы прекратили огонь, чтобы экономили патроны, и тут пушки снова накрыли окопы. Взрыв-взрыв-взрыв-взрыв… Один снаряд ударил точно в один из окопов, взметнулся огонь, смешанный с землей, потом вылетел язык пламени, накрывший окоп по соседству. С криком из него выскочил горящий человек, бросился вверх по склону, но далеко убежать не смог – его срезала пулеметная очередь. Красноармеец упал метрах в десяти от окопа, в котором сидели Севка и Костя. Лежал и горел, пока следующий снаряд не смешал его с землей. – Мать-мать-мать… – Севка сорвался в крик, закашлялся и замолчал, виновато оглянувшись на Костю. – А жить-то хочется… – Что? – Старая шутка… – Взрыв, свист осколков, крик. – А жить-то хочется, а ножки тонкие… – Тонкие, – кивнул Костя. – И дрожат. Мы тут с тобой под обстрелом… – Костя посмотрел на часы. – Еще и часа нету, а уже хочется маму звать и, того и гляди, исподнее менять придется. А кто-то год в боях. И не в таком, как этот, а в настоящем. С танками и самолетами… Черт, напророчил, кажется… Пушки замолчали, продолжали молотить пулеметы, но они не мешали слышать рев двигателей. Много двигателей, сильный рев… Севка ощупал бутылки, стоявшие на дне окопа. Поправил тряпки, торчавшие из горлышек. – У тебя спички есть? – спросил он у Кости. – Газовая, одноразовая, – сказал Костя. – Не удержался, захватил… – Вот удивятся поисковики, когда твою могилу раскопают, – пробурчал Севка. – И тебе всего хорошего, – засмеялся Костя. – Сейчас наши орлы ка-ак побегут… Танков было всего шесть штук. Покрашенные в три цвета, по немецкой методике, они напоминали ожившие кучи земли. Ехали танки не торопясь, растягиваясь в цепь. «Как там у классиков? – попытался вспомнить Севка. – Разворачивались в боевой веер?» Имперские бронеходы, блин… – Это бэтэшки! – крикнул Севке в ухо Костя. – Седьмые бэтэшки… Трофейные. Наши, мать их так… Правофланговый танк выстрелил. Между окопов взметнулся султан взрыва. Потом выстрелил следующий танк. И через полминуты после него – следующий… – Пристреливаются, суки… Друг другу чтобы не мешать… – Костя провел по лицу ладонью, размазывая грязь и копоть. – И об этом тоже классик писал… – пробормотал Севка. – Кажется, «Хромая судьба»… – Что? Какая судьба? – спросил Костя. – Хромая. – Хреновая! – крикнул Костя. – И у всех у нас одна-одинаковая… Понял? Нам бы хоть одно «ПТР»… Мы бы их отогнали… А так… И гранат нет, только бутылки… А с ними… Кто-то выпрыгнул из первой линии окопов и, пригнувшись, побежал к танкам. – Что ж он делает?.. – простонал Севка. – Почему не ползет? – Может, не заметят? Надеется, что танкисты слишком увлечены стрельбой? – Костя взял «СВТ», прицелился. – Может, добежит? Если танкист высунется, то я… Ближайший к бегущему бойцу танк повернул башню. Застрекотал спаренный пулемет, боец остановился на секунду и упал навзничь, выронив бутылку. Танки продолжали пристрелку, не забывая время от времени задействовать пулеметы. От высоток снова пошла цепочка румын. – Сейчас подойдут поближе, и у нас будет потрясающий выбор – или открыть огонь и оказаться под танковыми пушками, или не стрелять и… и тоже погибнуть… – тихо сказал Костя. – Тебе как больше нравится? – Мне больше понравится, если приедет сейчас какой-нибудь паршивый «Т-тридцать четыре» и разделает своих бывших старших товарищей… Цепи поравнялись с танками, и те двинулись вперед, не прекращая пулеметного огня. Один «максим» не выдержал, пулеметчик психанул, и длинная очередь хлестнула по танкам и по бегущим за ними солдатам. Без счета, не жалея патронов, понимая, что не успеет расстрелять всю ленту. Упали несколько человек, танки выстрелили почти одновременно, и окоп с пулеметом исчез в разрывах. Пулемет замолчал. – Не стрелять! – крикнул Игорешин. – Не стрелять! Приготовить бутылки! Приготовиться к атаке! – Он что, с ума сошел? – спросил Севка. |