Онлайн книга «1941. Время кровавых псов»
|
– Да… вы… что… – пытаясь уклониться от ударов, по слогам выкрикнул Севка. – Мы же вам жизнь спасли… – Жизнь, сука, спас! – Удар достиг ребер, боль согнула Севку вдвое. – Это ж из-за тебя… Из-за тебя… Пахло потом, страхом и ненавистью. Земля забила рот, удары сыпались все чаще, и даже сквозь всполохи боли Севка ясно понял, что жить ему осталось всего несколько минут, что не отпустят, не пощадят его… Кобура давила в бок, Севка был вооружен, а убивали его безоружные, но ничего он не мог поделать, не мог убрать рук от лица, не мог вырваться или хотя бы встать на ноги. – Мужики, может, живьем его? – раздался голос откуда-то сверху. – Сдадим немцам, может, они и примут во второй раз? – Они и так примут! – зло ответил второй. – Мы другого найдем, если что, много их по лесам сейчас бегает… А этот… Эта сука мне ответит… Это ж из-за него… – Из-за меня, – прозвучало от рощицы. – Это я стрелял в конвоиров. Старший лейтенант Орлов произнес эту фразу спокойным, ровным голосом. Он не кричал о том, что вооружен, не требовал прекратить, не угрожал, но все внезапно замолчали, а удары прекратились. – Еще один? – спросил хриплый голос, тот, что собирался убить Севку. – Так он не один… – Не один, нас – трое. Я, старший лейтенант Рабоче-Крестьянской Красной армии Орлов, винтовка Мосина и пистолет тульский – «токарев». И нам всем троим не нравится, как вы ведете себя по отношению к старшему по званию. – Старший лейтенант… – выдохнул пленный. – Не нравится… Или он пропустил упоминание оружия, или просто не обратил на это внимания. Или то, что гад, убивший немецких конвоиров и обрекший на смерть несколько десятков человек, был всего в двух шагах, был один против десятка озверевших от страха и ненависти людей, ударило бывшим пленным в голову. Севка увидел, как топтавшие его медленно повернулись к старшему лейтенанту, как медленно двинулись на него, охватывая полукольцом… – Не стоит! – спокойно сказал Орлов. – Я ведь шутить не буду… Пленные бросились на него. Грохнул выстрел, один из пленных упал навзничь возле Севки, выдохнул ему прямо в лицо, Севка дернулся в сторону, но не смог – еще один выстрел, и второй труп упал прямо на Севку. Выстрел-выстрел-выстрел-выстрел… Севка столкнул с себя мертвое тело, вскочил, нашаривая кобуру. Выстрел-выстрел… Два торопливых выстрела подряд… – Бей! – закричал кто-то. – У него патроны кончились… Четкий, хлюпающий удар. Крик, переходящий в хрип. – Сука! Бей! Хрясь! Твою мать… Севка вытащил револьвер, поднял его. Несколько одинаковых серых фигур кружились в странном танце без музыки и ритма, звучали глухие выкрики, а под сапогами хрустела трава… – Держи его за руки! – прорычал кто-то. – Винтовку, винтовку забери… И прикладом его… Один из силуэтов взмахнул винтовкой. Севка бросился вперед, в голове звучал его собственный беззвучный истошный крик, требовавший бросить все и бежать, спасаться, но что-то гораздо более сильное, чем инстинкт самосохранения, заставило Севку подбежать к тому, кто был с винтовкой, и в упор, почти приставив ствол револьвера к голове, нажать на спусковой крючок. Спуск был тугой, рука дрогнула, и выстрел прозвучал неожиданно даже для Севки. Вспышка осветила коротко остриженный затылок и почти ослепила Севку. – Орлов, ложись! – заорал Севка, хватая револьвер двумя руками, как в американском кино. – Ложись! – Есть! – прозвучало в ответ, и Севка стал стрелять по теням, замершим в двух шагах от него. Теней было всего три. Это были не люди – просто три плохо различимых в сумерках мишени, вырезанных из серого картона. И не было ничего сложного в том, чтобы всадить в каждый из них по пуле. Раз-раз-раз… С третьей мишенью Севка поторопился, нажал на спуск слишком рано, промазал, картонная фигура вдруг ожила и побежала прочь, к дороге. – Не упускай! – крикнул Орлов. – Не упускай! Севка попытался прицелиться, но не увидел мушки револьвера, было слишком темно. Он наугад трижды выстрелил в сторону бегущего, но не попал. Орлов вскочил и бросился за убегающим. Севка подумал, что нужно достать из полевой сумки патроны и перезарядить револьвер. Достать патроны и перезарядить… Снизу, из-под самых ног, послышался звук, тонкий, почти мелодичный. Стон. Кто-то из тех, в кого стрелял Севка, все еще был жив. Он стонал и пытался ползти. Или просто скреб землю, все еще не веря в то, что умер. Орлов нагнал пленного. Севка не видел, что именно там происходило, слышал только, как кто-то пронзительно закричал. Крик прокатился по полю, взлетел к темному небу и погас. И шевеление на земле у ног Севки тоже прекратилось. «А сумка осталась под деревом, – отстраненно подумал Севка. – Там, возле березы». А еще Севка подумал, что только что убил человека. И не одного. Подумал и с ужасом замер, ожидая, что сейчас к горлу подступит тошнота, а чувство вины и ненависти к самому себе заполнят его сознание… Сумка и патроны. Это было гораздо важнее, чем коротко остриженный затылок, освещенный вспышкой выстрела. – А ты у нас герой. – Орлов подошел к Севке и хлопнул его по плечу. – Я уж думал – все… – Что – все? – Что тут мне и смерть пришла. Успел даже огорчиться немного… – Орлов высморкался. – Вот, нос мне, кажется, погнули… Честно – я не думал, что выживу. Неприятное, скажу тебе, чувство… Только подумать, я – и промазал трижды. Трижды – и почти в упор… А ты – молодец. Считай, что мы квиты. – «Квиты» по-украински значит цветы, – сказал Севка. – Цветочки. – Тоже вариант. – Орлов несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. – Ладно, нужно уходить. У тебя как с патронами? – Пачка в сумке. – Это хорошо. У меня еще один магазин. И все. Еще одна такая выходка с нашей стороны, и даже застрелиться будет нечем. – Орлов нагнулся, голос стал глухим. – Где тут моя винтовка? К ней у меня еще четыре обоймы… Севка шагнул к рощице, споткнулся обо что-то мягкое и чуть не упал. Осторожно переступил через покойника. Пока искал сумку и фуражку, Орлов собрал свое имущество. – Слышь, Орлов, ты не можешь перезарядить мой револьвер? – попросил Севка. – Руки дрожат? Ладно, бывает. Ты вообще неплохо держишься. Когда я своего первого убил, мне совсем плохо было. Орлов взял у Севки «наган», выбил на ощупь из барабана гильзы, потом разорвал пачку с патронами, часть вставил в барабан, а остальные отдал Севке. Тот ссыпал их в карман галифе. |