Онлайн книга «Песня горна»
|
И собаку дворовой породы Понапрасну не надо дразнить. Вы котят не топите в канистре, Не швыряйте объедками в нос. Комаров… – Генка сделал вид, что задумался, потом под общий смех махнул рукой: – Ладно, можно. Но быстро! Чтоб без мук отошел кровосос. Муравьев не давите ногами, Не кидайте в варенье и клей. Муравьи, как стрекозы с жуками, – Санитары лесов и полей. Не сбивайте шмелей полосатых Из рогаток… И без выходных Уважайте собратьев пернатых, И чешуйчатых, и шерстяных! [11] Шум, смех, аплодисменты. От пристроенного девчонками сбоку над огнём здоровенного котла, который весь день, чертыхаясь, пёр на себе Петька Минаев, вкуснейше пахло пшённой кашей с луком и копчёным салом, но, когда кто-то сунулся снять пробу, следившая за кашей Милка треснула контролёра в лоб половником так, что тот сел обратно и ещё долго щупал пострадавшее место. А Денис попросил Генку: – Ген, спой ту. Про ветер. Ишимов покладисто кивнул. Вообще-то он очень стеснялся своего умения сочинять стихи, но когда начинал петь, то всё стеснение куда-то пропадало. Вот и сейчас – начальные аккорды Генка взял, глядя на гитару, чуть ли не спрятавшись за нею, но уже после первой строчки вскинул голову… – Я ветер ловлю руками… Не веришь? Поди взгляни! И вот уже под ногами Не чувствую я земли! Я ветер ловлю руками – И в небо без крыльев лечу… Над поднятыми головами Лихие кульбиты кручу!.. …Не нужно быть фантазёром, Чтоб так в облаках летать! И я от тебя не скрою – Ты тоже умеешь летать! Купол под небесами – Четыре поющих стропы! И ветер лови руками! Руками ветер лови! Лови! Лови! Лови! [12] Конечно, после таких песен не хлопают. Все сидели и думали, что Генка оставил эту самую песню сочинским пионерам. И там поют строки, которые сложил мальчишка из Семиречья. Это было, если задуматься, странно, немного чудно и в то же время очень приятно. – Готово, можно есть, – нарушила общее молчание Милка. Она что-то ещё добавила, но её последние слова потонули в деловитом воинственном лязге котелковых крышек-мисок и ложек… …В выскобленном до дна, а потом вымытом котле заварили чай, и на смену мискам и ложкам пришли кружки. Крепкий, очень сладкий чай пах дымом, в нём то и дело попадались мелкие угольки. Денис как раз от нечего делать пытался прикинуть, какая это по счёту кружка чая, выпитая им у костров, когда Серёжка Павлухин попросил: – Денис, расскажи что-нибудь. Денис посмотрел вокруг – мгновенно установилась тишина. Все теперь неотрывно смотрели на него – все ждали. – Я расскажу, – кивнул Денис, устраиваясь удобней. Поправил на колене берет, стряхнул с него лёгкую пушинку пепла. Помолчал, глядя в огонь – не для позы, просто так на самом деле было легче собраться с мыслями. – Это не про нас. В смысле, не про русских. Но всё равно, мне вспомнилось это, и я расскажу, как рассказывали мне, когда к нам в отряд приезжали скауты с Островов. Я расскажу про человека, которого звали О’Флагерти и который был до Войны бандитом, а во время войны стал героем, хотя и не перестал быть бандитом. По крайней мере, так говорили многие… но их имён мы не помним, а именем бандита О’Флагерти названа одна из школ столицы Англо-Саксонской Империи. Сейчас вы поймёте, почему… [13] – Денис снова помолчал, слушая тишину. Даже сучья в костре горели, казалось, бесшумно… – Это было в Лондоне. Вернее, в том, что осталось от него. Кто видел, как ползут по стенам чёрные черви букв чужого языка? Кто видел, как, рыча: «Смерть крестоносцам!» – звери убивают людей, давно не понимающих слова: «Крестоносец»? Umainn uilebheist. Вha iad a’ toirt seachad bаs air an t-srаid an-diugh… [14] – вспомнил Денис врезавшиеся в память слова скаутского вожатого, который сам был ирландцем и вставил их в тот рассказ для русских пионеров, а потом перевёл… А сами скауты записали рассказ глубокого старика, который был в те дни десятилетним мальчиком, и Третьяков-младший неосознанно говорил дальше от его лица: – Что бы ни сочиняли об ирландце О’Флагерти и сколько бы ни произошло всего потом – я буду знать одно: он спас меня. И не только меня. Я не очень понял в тот момент, что меня спасли, поскольку боялся любого громкого звука, любого прикосновения, и люди с оружием, убившие нелюдей с оружием, мне сперва показались такими же нелюдями. Я уже ни на что не надеялся. Да что там… Я почти разучился думать… …Когда Денис закончил рассказ, то около костра ещё долго было тихо. – Они ведь не с нашими воевали? – спросил Серёжка Марков. Денис покачал головой: – Да нет, конечно. Откуда там было взяться нашим, хоть мы и стреляли ракетами, но ни сил не было что-то захватывать, ни желания… Я сам толком не понял, кто были эти звери. Какие-то бандиты… Англичане нам говорили, что зверствовали вроде бы арабы, но, по-моему, они что-то путают, откуда арабам взяться в Англии… да ещё в таком количестве… – Вот это был человек, – вздохнул Олег, который тоже раньше не слышал этой истории. Кажется, он хотел ещё что-то добавить, но в этот момент в темноте за палатками хрустнула ветка, и перед глазами мгновенно обернувшихся мальчишек и девчонок появился вышедший из темноты на свет человек. – Добрая ночь. Мне передали, что тут можно найти лагерь отряда имени Радия Погодина, – сказал незнакомец как ни в чём не бывало, входя в огненный круг костра. Он был высокий, в безликой одежде путешественника по горным джунглям – серые свободные куртка и штаны с накладными карманами, шарф, широкополая шляпа, прочные сапоги, на поясе – фляжка, поясная сумка, нож, кобура пистолета, за левым плечом – небрежно заброшенный небольшой рюкзак, хорошо уложенный – это было видно с первого взгляда, за правым – полуавтомат 12-го калибра. – Отряд здесь. – Денис встал, поднялись почти все, настороженно поглядывая на незнакомца. – Кто вы? Ему незнакомец не казался опасным, скорей – влекуще-загадочным. А своим ощущениям Денис доверял. И не ошибался до сих пор. Он сделал жест рукой, усаживая ребят и девчонок и повторил вопрос: – Кто вы? – Я издалека. – Мужчина снял шляпу. Тень ушла с лица; он был ещё молодой, с пристальными глазами и выразительным лицом. – Я должен кое-что передать кое-кому. |