Книга Смерть Канарейки, страница 16 – Стивен Ван Дайн

Хэс поскреб затылок и невесело засмеялся.

– А как насчет соседней квартиры? – спросил Ванс. – Той, дверь которой находится прямо напротив прохода – № 2?

Хэс покровительственно повернулся к нему.

– Я заглянул в нее сегодня утром прежде всего. Во второй квартире живет одинокая женщина, и я разбудил ее в восемь утра и обыскал квартиру. Ничего там нет. Во всяком случае, чтобы пройти к ее квартире, нужно точно так же миновать телефонный щит, а к ней никто не заходил и не уходил вчера вечером. Больше того, Джессап – а он не глупый малый – сообщил мне, что это тихая порядочная женщина, и что они с Оделл даже не были знакомы.

– Вы так старательны, сержант, – пробормотал Ванс.

– Конечно, – вставил Маркхэм, – можно было проскользнуть сюда из другой квартиры за спиной телефониста между семью и одиннадцатью часами и так же выскользнуть обратно после убийства. Но раз сержант Хэс не обнаружил там никого утром, то мы должны отвергнуть предположение, что преступник пользовался этой квартирой.

– Осмелюсь сказать, что вы правы, – равнодушно согласился Ванс. – Но, Маркхэм, ваше освещение обстановки исключает для преступника возможность пользоваться любой другой квартирой. А он все же пробрался сюда, прикончил несчастную и исчез. Чудная маленькая проблема. Я бы не отказался от нее ни за что на свете.

– И напрасно, – мрачно произнес Маркхэм.

– Это просто загадочно, – продолжал Ванс. – Тут не обошлось без спиритизма. Я начинаю подозревать, что этой ночью тут витал некий дух, производя довольно ужасные опыты материализации… Послушайте, Маркхэм, могли бы вы возбудить дело против бестелесной эманации?

– Привидения не оставили бы тут отпечатков пальцев, – сердито проговорил Хэс.

Маркхэм перестал нервно шагать по комнате и раздраженно набросился на Ванса.

– К черту! Это дурацкая чепуха. Какой-то человек проник сюда и выбрался обратно. Но что-то где-то не так. Либо горничная ошибается, когда говорит, что в квартире никого не было, когда она уходила, либо один из телефонистов спал и не признается в этом.

– Или кто-то из них лжет, – добавил Хэс.

Ванс покачал головой.

– Горничная, мне кажется, вполне заслуживает доверия. А если бы было хоть малейшее сомнение в том, что кто-то прошел незамеченным через главный вход, эти ребята у телефонного щита охотно подтвердили бы, при настоящем положении вещей… Нет, Маркхэм, вам лучше всего подходить к этому делу, изучив как следует быт призраков.

Маркхэм заворчал в знак неудовольствия шутливости Ванса.

– Расследование по этой части я предоставляю вам, с вашими метафизическими теориями и гипотезами.

– Но позвольте, – смеясь, запротестовал Ванс, – вы же логически доказали, вернее показали, что прошлым вечером в квартиру никто не мог войти и выйти оттуда, а, как вы мне часто говорили, суд должен решать все дела, опираясь не на известные или подозреваемые факты, а на улики и свидетельские показания, но в данном случае свидетельские показания обеспечивают алиби всем человеческим существам, облеченным в телесную оболочку. То, что леди сама задушила себя, не очень вероятно. Если бы только это был яд – какое необычайное самоубийство вы бы имели… В высшей степени необдуманно было со стороны ее рокового гостя не воспользоваться мышьяком вместо собственных рук.

– Ну, ладно, он ее все-таки задушил, – заявил Хэс. – И я скажу вам, я бы поставил свои денежки на парня, который заходил сюда в половине десятого и не мог войти в квартиру. Хотел бы я потолковать с этой птичкой.

– В самом деле? – Ванс закурил новую сигарету. – Я бы не сказал, судя по его описанию, что разговор с ним доставил бы большое удовольствие.

Глаза Хэса вспыхнули зловещим огоньком.

– Мы умеем, – процедил он сквозь зубы, – устраивать чертовски интересные разговоры с людьми, которые не пользуются репутацией завзятых остряков.

Маркхэм поглядел на часы.

– У меня есть срочные дела на службе, – сказал он, – а все эти разговоры ни к чему не приведут.

Он положил руку на плечо Хэса.

– Покидаю вас, чтобы двинуться дальше. Сегодня все эти свидетели снова будут у меня на допросе в прокуратуре – может быть, я смогу расшевелить их память хоть немножко. Вы наметили линию, по которой поведете расследование?

– По обыкновенному порядку, – уныло ответил Хэс. – Просмотрю бумаги Оделл и проверю их…

– Лучше бы вам съездить в бюро по вызову такси, – предложил Маркхэм. – Постарайтесь выяснить, кто был человек, уехавший отсюда и куда он уехал.

– Неужели вы допускаете хоть на минуту, – спросил Ванс, – что если бы он знал что-нибудь об убийстве, то остановился бы в холле и попросил бы телефониста вызвать такси?

– О, для меня это совершенно неважно, – Маркхэм говорил почти равнодушным тоном, – но девушка могла сказать ему что-нибудь, что наведет на след.

Ванс насмешливо покачал головой.

– О, долгожданная ясноглазая Вера, о, чистая Надежда, ты невесомый ангел, парящий на золотых крыльях!

Маркхэму было не до поддразнивания Ванса. Он повернулся к Хэсу и заговорил с возросшей бодростью.

– Позвоните мне попозже днем… Может быть, мне удастся вытянуть еще что-нибудь из компании, с которой мы только что беседовали. И, – добавил он, – поставьте обязательно сюда охрану. Я хочу, чтобы квартира так и оставалась, пока нам не удастся пролить свет на это дело.

– Я об этом позабочусь, – сказал Хэс.

Маркхэм, Ванс и я вышли и сели в машину. Через несколько минут мы уже мчались по Центральному парку.

– Помните наш недавний разговор о следах на снегу? – спросил Ванс, когда мы выехали на Пятую авеню.

Маркхэм задумчиво кивнул.

– Насколько я припоминаю, – продолжал Ванс, – в вашем предполагаемом случае имелись не только следы на снегу, но и десяток или больше свидетелей, включая и ваше маленькое чудо, которое видело какую-то фигуру на фоне зимнего ландшафта. Сейчас вы в более ужасном положении, благодаря тому удручающему факту, что у вас нет ни следов на снегу, ни свидетелей, видевших убегающую фигуру. Короче, мы лишены всяких вещественных доказательств…

Он печально покачал головой.

– Знаете, Маркхэм, мне кажется, что из свидетельских показаний неоспоримо вытекает, что никого не было рядом с покойной в миг ее перехода в мир иной, и что, следовательно, она является, я полагаю, всего лишь живой. Тело задушенной леди второстепенное обстоятельство с точки зрения судебной процедуры. Я знаю, что суд не признает доказательства убийства без тела, но как вы намереваетесь объяснить наличие вещественного доказательства без убийства?

– Вы говорите чепуху, – сказал Маркхэм.

– Совершенную, – согласился Ванс. – А все же затруднительная вещь для законника не иметь хоть каких-нибудь следов.