Книга «Коламбия пикчерз» представляет, страница 89 – Татьяна Полякова

– Вы что, спятили? – возмутился тот, внезапно обретя голос.

– Без сомнений, – ответил Илья. – Значит, так, у девушек есть вопросы, тебе на них лучше ответить, потому что в противном случае мы оставим тебя в лесу. К дереву ты привязан крепко, рот залепим скотчем, орать ты не сможешь, да если и смог бы, кто тебя услышит? Тут такая глухомань, что найдут тебя не скоро. В общем, делай выводы.

– Вас в тюрьму за это посадят, – порадовал нас Игорь. При слове «тюрьма» я почувствовала себя крайне неуютно.

– Это если злодейство докажут. Но прежде, чем доказать, твой труп найти надо, как-то связать с нами… я бы особенно на это не рассчитывал.

– Психи, – возмутился он.

– Мы можем уехать прямо сейчас. Ну как?

– Что вы от меня хотите?

– Я же сказал, надо ответить на вопросы. Анфиса подозревает тебя в том, что ты следил за ней.

– И в соучастии в убийстве, – сказала я.

– В каком еще убийстве? – разозлился он.

– В убийстве Кошкиной, тети Павла Ильича.

– Вы и вправду психи. Никакой Кошкиной я знать не знаю.

– Женя, давай скотч, – сказал Илья.

Женька пошла к машине, Игорь, оценив ситуацию, быстро произнес:

– Не было никакого убийства, она умерла от сердечного приступа.

– Ага, а до сердечного приступа ее кто довел? – рявкнула Женька, возвращаясь.

– Откуда мне было знать, что у нее сердце больное? – возмутился Игорь и досадливо чертыхнулся, сообразив, что проговорился.

– Неизвестно, что будет с твоим сердцем, если прижигать тебе подбородок зажигалкой, – сказала я. Он отвел взгляд, и стало ясно: наша догадка верна. – Чего Павел хотел от нее?

– Не знаю. Правда не знаю, – поспешил ответить Игорь. – Все началось после похорон его деда, точнее, после того, как мы сюда приехали на рыбалку. На озеро, то, что рядом с монастырем. Мы как раз возвращаться собирались, и вдруг по тропинке баба идет. Идет и идет, мне-то что. А Павел в лице переменился. Что, говорит, ей здесь понадобилось?

– Вы встретили Кошкину в Рождествене через несколько дней после похорон деда Петренко?

– Ну… я на похороны с ним ездил и узнал эту бабу, когда пригляделся.

– Она вас заметила?

– Нет, внимания не обратила. Вернулись домой, он мне и говорит: она в дедовых бумагах кое-что нашла… кое-что для меня важное. Надо заставить ее эту бумагу отдать.

– К ней в квартиру кто ходил: он или ты?

– Он. Я только следил за ней, чтобы знать ее привычки, ну и приглядывал, чтобы она внезапно не появилась. Только ничего он у нее не нашел. Нервничать начал. Потом решил, что она эту бумагу при себе носит. Дал мне денег, немало, обещал еще больше, если я заставлю Кошкину бумагу отдать. Ну, я и…

– Вывез ее в лес и…

– Обыскал. Только и всего. Никаких бумаг у нее не было. Тут я тоже разозлился, надоела мне эта бодяга, ну, я и стал спрашивать ее, куда она дела бумаги, которые взяла у отца. А она твердит: ничего я не брала. Я решил ее припугнуть, а она коньки отбросила. Павел чуть не спятил, когда узнал. Хорошо хоть все обошлось, – сказал он и вздохнул, с сомнением посмотрев на нас.

– Сюда Павел давно зачастил?

– Да мы и раньше наведывались, а после того, как он здесь тетку свою встретил, так при каждой возможности сюда. И с Наташкой он снова стал любовь крутить, а до этого год о ней слышать не хотел. Я сам голову ломал, гадая, чего его сюда так тянет, точно медом тут намазано. А сегодня новая напасть: говорит, его убить хотели. Вы, что ли?

– Больно нужен нам твой Павел, – возмутилась Женька.

– Ну, не знаю. По-моему, он не только ногу сломал, но и башкой тюкнулся. А может, он Наташку того… а теперь боится? Хотя вряд ли, они в ту ночь не встречались, мы допоздна рыбачили, потом еще у костра сидели, уху варили, домой вернулись утром.

– Еще вопросы есть? – спросил нас Илья. Мы с Женькой плечами пожали, а он стал Игоря развязывать. – Дорога вон там, до села километра три, так что дойдешь. И с зажигалками не шали, не то в следующий раз так легко не отделаешься.

Игорь резвой рысью устремился в указанном направлении.

– Зачем ты его отпустил? – заволновалась Женька, обретя с некоторым опозданием дар речи. – Его в милицию сдать надо, из-за него Кошкина погибла.

– Показания, полученные в результате физического воздействия, юридической силы не имеют, оттого он и разговорился. Я вам обещал разгадать все тайны, а не посадить его в тюрьму.

– Кто ж его тогда посадит? – возмутилась Женька.

– Менты, я полагаю, если напрягутся. Но для начала надо, чтоб они завели уголовное дело по факту нанесения телесных повреждений, приведших к смерти. А у них там что с вашей Кошкиной, несчастный случай? Значит, не напрягутся.

– Я их так напрягу, – сквозь зубы прошипела Женька.

– Что в бумагах отца нашла Кошкина, – вздохнула я, – мы, скорее всего, никогда уже не узнаем. Но она была в Рождествене. Что ее заинтересовало: клад или родовое проклятие, от которого погибли люди, и ее брат в том числе? Одно несомненно: Петренко, встретив ее здесь после похорон деда, решил, что она ищет клад. Он, должно быть, историю о золоте не раз слышал, от отца или деда, вот его в эти места и тянуло. И с Натальей он возобновил отношения, желая быть в курсе, что в монастыре происходит. Думаю, по его наущению она позвонила Кошкиной, надеясь что-то узнать о бумагах отца или просто ее запугать, что тоже вероятно. И к нам явилась в образе Ефросиньи, услышав наш разговор с Волковым и сообщив о нашем появлении своему любовнику. Кому из них пришла мысль о привидении, не знаю, но цель их ясна: избавиться от нашего досужего любопытства. Наталья шпионила для Петренко… или для себя, – добавила я, пожав плечами. – Но если Павел не мог ее сбросить в раскоп, значит, там она встретила кого-то другого. И кто-то ведь самого Петренко столкнул с обрыва.

– Я думал, вы уже догадались, кто это, – заметил Илья, чем здорово разозлил Женьку.

– Наверное, я не так догадлива, как некоторые. А ты, Анфиса? – спросила она с надеждой.

– Знаешь, какая мысль мне не дает покоя? – вздохнула я. – Как нас смогли перевезти на кладбище?

– На машине, Илья же видел след… черт, что же мы у Игоря не узнали… ну, надо же…