Онлайн книга «Огненная кровь»
|
– А разве не у Бога просить надо? – не удержалась Милада. – Церковь же недалеко. – На Бога надейся, а сам не плошай. – Бабулька прошла было мимо Милады, но вдруг обернулась: – И уж больно боженька далеко от церквей нынче… Милада молча посмотрела ей вслед. – Ба! Какая встрэча! Хачик распахнул объятия. – Здравствуйте, Хачик Танатович, – улыбнулась Милада, позволяя ему обнять себя огромными, словно медвежьими, лапами. – Не ожидала увидеть за таким занятием именно вас. – За каким? – Да вот… Только что. – Да брос! – рассмеялся армянин. – Что такого ты увидэла? – Ну… Похоже, вы только что творили колдовство… – Да ну? – Хачик уселся за свой стол и жестом предложил Миладе сесть в старое кресло напротив. – Я самнэваюс в этом. Как и любой, которому ты могла бы рассказать. Так. Какыми судбамы? Милада некоторое время смотрела на него, потом сказала уже без улыбки: – Мне нужен человек по имени Пворвзагет или как-то так. Язык сломаешь. Говорят, тут такой работает. Не подскажете? Хачик откинулся в кресле и посмотрел на Миладу с удивлением. – По-армянски это означаит «знаток». Это я. Знаиш… – он помолчал. – Я тоже не ожидал, что это будэш ты. Давно учишса? – Пятый месяц, – ответила Милада, не моргнув глазом. Она уже ничему не удивлялась. Полезла в рюкзак и достала сверток. – Это Рябинушка просила передать. В обмен на что-то. Армянин молча забрал сверток и спрятал его под стол. Потом нагнулся и вытащил из-под стола перемотанный скотчем целлофановый пакет. – Это твоей наставницэ. Смотри, вэзы аккуратно. Не нужно это никому видэт. Милада взяла пакет и, убирая в рюкзак, нащупала то, от чего ее бросило в холодный пот. Человеческую кисть. Она подняла глаза на Хачика. – Там то, что я думаю? Армянин не отвел взгляда. – Разное нужно тем, кто людям памагаэт. Передавай прывет учитылницэ. – Хорошо, – пообещала Милада дрогнувшим голосом. Хачик кивнул ей на дверь, ведущую в соседнее помещение. – Милада, дарагая, сходи туда, там чайнык. Налэй нам чаю, давай пасидым, пагаварым. Я пока тут приберу. Милада кивнула и направилась вглубь комнаты, прикрыв за собой дверь. Ей было жутко интересно, удастся ли вывести Хачика на откровенный разговор о его деятельности. Она начала строить в уме план беседы, попутно осматриваясь. Помещение такого же размера, как и первое, обстановка была небогатая. Два дивана, тумбочка с маленьким телевизором, стол и старый, притащенный откуда-то сервант. На столе были остатки обеда, стоял электрический чайник, несколько чашек. Все говорило о том, что тут обитали смотрители кладбища. Из другой комнаты вдруг раздались голоса. Милада обернулась к приоткрытой двери. У стола, за которым сидел Хачик, спиной к ней стояли двое мужчин в черных водолазках и армейских брюках. – Я вас слушаю, – обратился к ним армянин. – Мы бы хотели заказать памятник. – Уважаемые, мастера сейчас нэт. Он прыедит буквално через пол… – Это неважно, – мягко прервал его один из посетителей. – Он поймет, для кого нужен памятник, колдун! Оба синхронно выхватили пистолеты, Милада дернулась было к двери в нелепой попытке помешать убийству. Она не успела. Вздрогнула, когда раздались два выстрела, почти слившиеся в один, отступила назад, в сторону, сердце бешено заколотилось. Милада в панике огляделась, кинулась было к окну, но ее остановил голос Хачика. – Милада! Девушка остановилась. Так он жив! Она распахнула дверь комнаты. Армянин стоял, глядя на скорчившиеся у стола тела, держа в опущенной руке пистолет. – Ты никому нэ скажеш о том, что видэла! – полуутвердительно обратился он к Миладе. Она медленно кивнула. Вид трупов, осознавание того, что на ее глазах произошло убийство, вызвал у нее шок. – Ты знаэш, кто это? Милада покачала головой. Хачик положил пистолет на стол, обошел его и, присев на корточки, задрал одному из убитых рукав водолазки. На мускулистом предплечье Милада отчетливо увидела выжженное клеймо: меч и православный крест, скрещенные под прямым углом. – Это люди Анклава. Оны пришлы убит мэня. Анклав… – За то, что вы занимаетесь колдовством? Он долго смотрел ей в глаза. – Я памагаю людям. – А они? – А оны – нэт. Оны убивают всэх, кто имеет атнашение к искусству, да. – Так вы с ними не в первый раз сталкиваетесь? – удивилась Милада. – Да. – Армянин опустился в кресло. Милада все еще стояла в дверном проеме, не в силах подойти к убитым. – Но пока толко с прымытивными киллэрами. Дла них дастатошна пистолэта. – Он хмыкнул. – Салаги. Если бы они нэ стали праизносыт свои пафосные рэчи, они убили бы мэня через двэрь. – Ой! – спохватилась Милада. – А ваши рабочие же все слышали! А с ними как? До нее дошло, что рабочие должны были услышать выстрелы и как минимум поинтересоваться причиной. Хотя, они люди простые. Наверное, уже разбежались без оглядки, кому охота впутываться в неприятности… – Они маи ученыки, – отмахнулся Хачик. – И что вы теперь будете делать с трупами? – дрогнувшим голосом спросила Милада. Ей вдруг вспомнился фильм «Брат», где заваленных на кладбище киллеров случайный свидетель помогал оттаскивать в склеп. Она боялась, что Хачик предложит ей сделать то же самое. – Это нэ твоя забота, дэвочка. Ехай дамой. Забуд что видэла. Или, еслы хочеш, я памагу забыть. Это просто. – Нет, – покачала головой Милада. – Не нужно. – И вот еще что… – Он помолчал. – Если оны нашлы мэня здэс, то тваей наставницэ нужно быть осторожнээ. Так и пэредай. Она подхватила лежавший тут же, на полу, рюкзак. Вздрогнула, увидев, как к нему лениво ползлет струйка темно-вишневой крови, торопливо попрощалась с Хачиком и вышла на свет. Оседлав велосипед, она поехала домой в полной прострации, радуясь только, что не видела лиц убитых. Ей было страшно. В очередной раз она пожалела, что впуталась во все это, и пришла мысль бросить все к чертовой матери. Но теперь она боялась и за Рябинушку, и за Оксанку. Приехав домой, она прошла в кухню, где ведунья и Оксанка пили чай, бросила перед Рябинушкой сверток. Потом подошла к серванту и деревянными движениями сняла сверху бутылку с мутноватым самогоном, которую ведунья хранила «как дань деревенским традициям». Под двумя удивленными взглядами молча налила себе полный граненый стакан и медленно выпила, почти не чувствуя вкуса. Налила второй и села на лавку у печи, распугав расположившихся на ней кошек. Глядя в пол, выпила второй стакан и рассказала им все. |