Книга Король лжи, страница 54 – Джон Харт

– К черту все великодушие! – Это была Тара Рейнолдс, звонившая из своего офиса в «Шарлотт обсервер». – Мой редактор собирается все вычеркнуть.

– О чем вы говорите, Тара?

– Вы видели «Солсбери пост»? – В отличие от «Обсервера», эта газета выходила в полдень. Она появилась меньше часа назад.

– Нет.

– Хорошо, вам следует приобрести экземпляр. Вы там в новостях на первой полосе, Ворк, и это долбанная несправедливость, вот что это такое. Я разбила себе задницу на вашей истории, все установила, и теперь все поломалось из-за какого-то идиота из «Пост», которому поступил звонок о том, что в вашем офисе полицейские. Он прошелся туда, чтобы взять вашу фотографию.

Мой голос был холоден.

Извините, что беспокою вас.

– «Полиция обыскивает дом, офис сына убитого адвоката». Вот такой заголовок. Помещена ваша фотография, где вы стоите с окружным прокурором перед своим офисом.

– Это было четыре часа назад, – прокомментировал я.

– Да, хорошие новости разлетаются быстро. Короткая статья. Хотите, чтобы я прочла ее вам?

Итак, история приняла официальный оборот. У «Пост» пятьдесят тысяч подписчиков. Через двадцать четыре часа информация была бы в «Обсервере», у которого около миллиона читателей. Странно, но я чувствовал себя спокойно. Как только теряешь свою репутацию, озабоченность приобретает более конкретную форму: жизнь или смерть – свобода или тюрьма. Все другое блекнет.

– Нет, – сказал я. – Я не хочу, чтобы вы читали мне ее. У вас была еще какая-то причина звонить мне, кроме желания окончательно испортить мне день?

– Да Я хочу, чтобы вы оценили меня. Поскольку сейчас я единственная, кто приносит какую-нибудь пользу.

– Оценить что? – спросил я с горечью.

– Новости. С прежним условием: вы не сообщаете никому, где это услышали, а я получаю эксклюзив, когда это будет сказано и сделано.

Я помолчал. Внезапно появилась раскалывающая головная боль. Ничего из этого не вышло бы.

– Вы должны где-нибудь еще побывать? – саркастически спросила Тара. – Если так, просто скажите мне, и я ухожу. Я не играю в игры.

– Никаких игр, Тара. Мне необходима одна секунда. Был трудный день.

Должно быть, она уловила отчаяние в моем голосе.

– Эй, я понимаю. Я быстро схватила суть дела – надругательство над личностью тяжести А. Извините.

В ее голосе не слышалось особого сожаления, и мои слова были краткими и язвительными:

– Это хорошо. Вы используете меня. Я использую вас. Нет причин для того, чтобы принимать все на свой счет. Правильно?

– Именно так, – отозвалась она рассеянно. – Вот мои новости: полиция вычислила, почему Ваш отец оказался в том старом молле.

– Что?

– Точнее: они вычислили, как именно он оказался там.

– Что вы имеете в виду?

– Собственность переходила в другие руки в связи с лишением владельца права выкупа закладной. Ваш отец должен был представлять банк. У него были ключевые позиции по этой собственности.

Меня это удивило. Хотя я многого не знал о клиентуре отца, но о судебном деле должен был хотя бы кое-что знать.

– Кто владел собственностью? – поинтересовался я.

– Я проверяю. Все, что я знаю сейчас: это была группа инвесторов, одни местные, другие нет. Они выкупили молл несколько лет назад, когда его должны были уже сворачивать. Вколачивали миллионы в реконструкцию, но арендаторы так никогда и не появлялись, Это оказались «геморрагинные» [6] деньги, когда банк наконец резко сократил ассигнования.

– Есть ли какая-нибудь вероятность связи? – спросил я. – Копаются ли в этом полицейские?

– Не думаю.

– Серьезно? Эзра препятствовал миллионным операциям, его убили на этой территории, и полицейские не видят связи?

Я услышал, как Тара прикурила сигарету, делая паузу прежде чем ответить.

– Зачем им это, Ворк? У них есть свой человек.

Она выдохнула, и я представил себе ее морщинистые губы и ярко-розовую помаду на них.

– Они не видят связи, – повторил я. – Еще нет.

– Ладно, это будет у меня во второй части новостей.

Я почувствовал беспокойство.

– Что?

– Дело в том, что они нашли кое-что в вашем доме, что будет вам инкриминировано.

– Это невозможно, – возразил я.

– Я просто сообщаю вам то, что слышала.

– Но… Вы должны знать больше.

– Неужели, Ворк? Только эта Миллз приблизилась к оргазму – цитирую свой источник.

Я подумал о всех тех людях, которые побывали в моем доме, после того как исчез Эзра, – на вечеринках, ужинах или случайно. Джин приходила один или два раза, Алекс. Даже окружной прокурор. Боже, половина города прошла через наши двери за прошедшие полтора года. О чем, черт побери, Тара говорит?

– Вы ничего не скрываете от меня, не так ли? – спросил я. – Это важно.

– Я сказала вам все, что знаю. Это сделка. – Еще один длинный выдох, и я знал, что у нее было кое-что еще. – Вы мне все сказали? – наконец проговорила она.

– Что вы хотите знать?

– Все возвращается к оружию, Ворк. Они хотят найти орудие убийства. У вас есть какие-нибудь мысли на сей счет?

Я представил лицо Макса и ощутил сырость того туннеля. Запах грязи вперемешку с бензином, и внезапно я стал задыхаться. На мгновение забылся.

– Никакого намека, – наконец вымолвил я.

– Не хотите ли сделать заявление? Я с удовольствием представила бы вашу версию этой истории.

Я думал о Дугласе.

– Это было бы преждевременно, – возразил я.

– Позвоните мне, если передумаете.

– Вы будете первой.

– Вы хотите сказать – единственной.

– Правильно.

Она сделала паузу, и я почти чувствовал запах сигаретного дыма; она любила ментоловые таблетки.

– Слушайте, – сказала она. – В действительности я вовсе не холодная стерва. Просто за тридцать лет научилась паре вещей: например, никогда не принимать близко к сердцу истории, которыми занимаюсь. Тут нет ничего личного. Я просто должна сохранять дистанцию. Это вопрос профессионализма.

– Успокойтесь, вы очень профессиональны, – заверил ее я.

– К сожалению, мой профессионализм не востребован. – Возможно. Но я, кажется, окружен сегодня одними профессионалами.

– Все наладится, – сказала она, но мы оба знали правду. Невинные люди попадали в тюрьму, и хорошие парни харкали кровью.