Книга Клетка, страница 62 – Кензо Китаката

Однажды им пришлось драться с соперничающей группировкой: шла борьба за право контролировать местные питейные заведения. Такино и Такаяси, а также трое других людей из их банды вступили в драку против десяти человек. Ситуация ещё больше усугублялась тем, что те трое были так слабы, что можно считать, будто их совсем не было. Сначала за ними гнались, а потом их припёрли в угол. Такаяси пустил в дело свою цепь. Четверо противников вытащили длинные ножи, и Такино бросился в бой. Он тоже достал свой кортик. Нож предводителя группировки противников просвистел совсем рядом — в трёх пальцах от Такино. Этого оказалось достаточным, чтобы битва началась.

«Не хотел бы я попасть тебе под горячую руку, когда ты бросаешь нож», — сказал ему потом Такаяси.

В эти дни их банда была на подъёме. Такино и Такаяси бросались в любую драку так, будто это была их последняя битва, и они всегда выходили из неё победителями. Если бы Сакурай проводил более жёсткую политику, то не стоит и говорить о том, как они могли окончить свою жизнь. Но он держал их на коротком поводке. Как только Такино и Такаяси ввязывались в бесполезную драку, Сакурай им устраивал такую взбучку, что они даже есть несколько дней не хотели. «Не стоит гордиться жестокостью. Мы не награждаем медалями тех ребят, которые вернулись в банду из тюрьмы. Вы закончите свои дни в тюрьме, потому что ведёте себя как настоящие дураки. Разве я не говорил вам, что прежде чем ввязываться в схватку, нужно подумать?»

Драки с применением оружия случались довольно редко. Как правило, пистолетами пользовались лишь в тех случаях, когда между группировками шла открытая перестрелка. А вот в обычных драках и всяческих потасовках бились голыми руками или применяли холодное оружие. Ножевые ранения редко вели к немедленной смерти, чаще всего нет, и драка обычно шла до первой крови. Кроме того, из пистолета любой дурак может выстрелить. Лучше вывести человека из строя так, чтобы он даже и не понял, что произошло. Пистолет — оружие трусов. Нож — совсем другое дело. Используя его, ты можешь и сам погибнуть — нужно быть к этому готовым.

Такино ополоснул кинжал под холодной водой. Он потрогал лезвие большим пальцем руки, ощутив, как острый край входит в его плоть. Теперь нож был отлично заточен, но поверхность лезвия всё ещё оставалась шероховатой. Он взял последний точильный брусок.

Когда он точил нож, с его подбородка стекал пот. Однако теперь лезвие сделалось удивительно гладким на ощупь, почти нежным.

Кроме того, острая часть ножа перестала быть тусклой и сейчас отсвечивала глубоким блеском. Такино снова и снова споласкивал кинжал холодной водой, прерываясь на время, чтобы внимательно посмотреть на лезвие, прежде чем снова сунуть его под воду.

Уже собранный кинжал Такино опять положил в ножны, протерев его куском ткани в последний раз, а затем убрал оружие в дорожную сумку.

Дело сделано. Он прошёл в гостиную и закурил сигарету. Кёрпер и Кёрпи счастливо ворковали друг с другом в своей клетке. Казалось, что у них всё идёт ещё лучше, чем всегда. Возможно, они вот-вот собираются отложить очередные яйца. Когда птенцы подрастали, Юки всегда относила их в зоомагазин. «Нам не нужны деньги — мы просто хотим найти им хороший дом». Ему стало интересно, всегда ли она говорила одно и то же.

Такино вытряхнул пепельницу в мусорное ведро, затем помыл её и поставил на кружевную салфетку, которую Юки сплела для обеденного стола. Кружева сморщились, Такино поправил салфетку и разгладил её руками.

Он немного побродил по квартире, прощаясь с каждым помещением. В конце концов он подошёл к двери комнаты Мизу. Его рука потянулась к ручке, но замерла на полпути. Такино развернулся, пошёл обратно в гостиную и надел костюм. Перебросив сумку для гольфа через правое плечо и взяв в левую руку дорожный саквояж, он вышел из квартиры.

Как они и договаривались, Акеми появилась в кафе, едва только пробило три.

Она увидела, что Такино сидит за одним из столиков у окна, и слегка улыбнулась ему. На ней было серое пальто, накинутое поверх платья цвета красного вина. По её меркам очень стильно.

Юки стояла за прилавком, поглядывая на вошедшую девушку с неподдельным интересом.

— Тот супермаркет на нижнем этаже, это случайно не…

— Это мой магазин. Или был моим.

— Но… — большие глаза Акеми сверлили Такино.

К столику подошла официантка, чтобы принять заказ.

— Она будет кофе, — произнёс Такино.

— А что, если нас заметит твоя жена? — спросила Акеми почти шёпотом, наклоняясь к нему через столик.

— Видишь вон ту женщину за стойкой? Это и есть моя жена.

— Как? Что здесь происходит?

Акеми тут же опустила глаза вниз, чтобы не встретиться взглядом с женщиной у стойки.

— Думаю, нужно тебя ей представить.

— Нет, я не могу.

Такино потянулся за стаканом с водой.

— Я ухожу, — произнесла Акеми. — Ты можешь говорить своей жене всё, что хочешь, но я ухожу.

— Да ведь она тебя уже увидела.

— Что ты задумал? Я не собираюсь сидеть здесь, когда на меня смотрит твоя жена.

Такино закурил сигарету и жестом подозвал Юки. Та подошла к столику, держа в руках поднос с кофе.

— Присядь, — сказал он. Юки не послушалась его.

— Это Акеми.

Женщина встала, наклонив голову в неуклюжем приветствии-поклоне. Поднимаясь, она задела бедром стол, и немного кофе из чашки пролилось на блюдце.

— Мы с Акеми собираемся прямо сейчас уйти отсюда и жить вместе, — объявил Такино.

— Что? — вскрикнула Акеми.

Такино затушил сигарету.

— Пойдём в офис и поговорим, — предложил он.

Юки кивнула. Такино протянул Акеми ключи от автомобиля:

— Машина припаркована позади дома. Подожди меня там.

Он легонько подтолкнул девушку. Она снова поклонилась и, не оглядываясь, быстро выскользнула из кафе.

Акеми оставила на столе сумочку. Такино взял её и тоже направился к выходу из заведения.

Юки не проронила ни слова, даже когда они зашли в кабинет Такино. Она просто молча смотрела на него.

— Прости меня, любовь моя. Бумаги на развод лежат в ящике стола. Я уже всё заполнил, ты просто должна будешь поставить свою подпись и отправить их, вот и всё.

— Ты только что назвал меня «любовь моя»?

Их взгляды встретились. Такино отвернулся и посмотрел на сумочку Акеми.

— Ты впервые назвал меня так за всё время, что мы женаты.

Он тронул замочек на сумочке Акеми. Он громко щёлкал, когда Такино открывал и закрывал его. Глухой металлический звук эхом отдавался в ушах.

— Я заберу машину и миллион иен наличными. Всё остальное твоё. Ты сможешь заняться супермаркетом и одновременно не бросать своё кафе. Ты справишься без особых проблем, любовь моя.