Книга Все точки над i, страница 28 – Татьяна Полякова

– Все-таки ты свинья, – посетовал он. – Я тебе стихи, а ты мне что в ответ: «Ни малейшего желания», – передразнил он.

– Всегда готова, – подняв руку в пионерском приветствии, ответила я, подумав при этом, что моя жизнь без Ника показалась бы мне не в пример приятнее.

Хотя… эту мысль додумывать я не стала, потому что выходило: в моей нелепой жизни перевернуто все с ног на голову, если я считаю Ника едва ли не близким человеком. Близкий враг. Надо поскорее напиться, подобные мысли до добра не доводят.

Возле моего дома Ник притормозил, но со мной не пошел, чему я порадовалась. Деньги, полученные за дом, лежали на кухне в духовке, лучшего места я им не нашла. Сунув пакет с деньгами в сумку, я заспешила к своему другу. По дороге к ресторану он вернулся к Шекспиру. Чтобы внести свою лепту, я прочитала сонет «Твои глаза на звезды не похожи», но не угодила ему.

– Выбор твой настораживает. Я всегда подозревал, что ты лесбиянка. Одна твоя ненормальная любовь к Машке чего стоит.

– Ты придираешься, – миролюбиво ответила я. – Так как сегодня тебя постигло разочарование и ты немного не в духе, я не стану принимать твои слова близко к сердцу.

Ник хмыкнул и наконец замолчал. Но ненадолго. В ресторане после первой рюмки он задумался, после второй стал цепляться ко мне:

– Ты знала, дрянь эдакая, ты знала…

– О чем? – без интереса спросила я.

– О Морячке, об этих паспортах. Конечно, знала. Нарочно мне его подсунула. А я, как распоследний…

– Обидно, что ты сомневаешься в моих честных намерениях, – скривилась я. – Я, может, не столь интеллигентна и не такой любитель стихов, как некоторые, зато помню, кому обязана жизнью.

Ник уставился на меня, против обыкновения он смотрел серьезно, без издевки и желания покривляться.

– Хорошо, если так, – кивнул он, а я решила, что момент подходящий, достала из сумки пакет и придвинула к нему.

– Что это? – вроде бы удивился он.

– Деньги, – пожала я плечами. – Правда, только половина. Но это лучше, чем ничего.

Ник отреагировал странно. Бледное до жути лицо его вдруг вспыхнуло, ноздри тонкого носа раздулись, и он рявкнул:

– Дура!

– Ага, – не стала я спорить. Он налил водки в большой бокал, залпом выпил и уставился в пространство. – Эй, – позвала я. – Я думала, ты обрадуешься. Твоя скорбь была так велика, что я…

– Ни хрена ты не понимаешь, – перебил он.

– Возможно, – пожала я плечами. – Так ты скорбел или нет?

– Дура, – повторил он. – Мне на хрен не нужны эти деньги. Поняла?

– Не очень.

Он махнул рукой и стал вливать в себя водку в устрашающем количестве. В этом заведении Ника хорошо знали, официанты уже томились, посетители старались не смотреть в нашу сторону, самые разумные вообще поспешили удалиться. Я прикидывала, когда Ник наберется до такой степени, что начнет цепляться к гражданам и непременно устроит драку. Но он внес коррективы в привычный сценарий.

– Идем отсюда, – буркнул зло и пошел к выходу.

Я подозвала официанта, который мгновенно воспрял духом, расплатилась и избежала догонять Ника, сунув в сумку деньги, которые он так и не удосужился забрать. К моему удивлению, он прошел мимо своей машины и скрылся в темноте соседнего парка.

– Ники-бой, – позвала я. – У меня две перспективы: либо разбить себе нос, споткнувшись в темноте, догоняя тебя, либо нарваться на хулиганов, и обе мне не нравятся. Одинокая девушка в парке ночью выглядит странно, особенно с мешком баксов под мышкой.

Но он не обращал внимания на мои слова и лишь ускорил шаги, я тоже ускорилась, и теперь со стороны мы являли собой вполне привычную картину, подвыпивший мужик несется куда-то в ночь, а дражайшая половина поспешает следом, опасаясь подойти ближе, чтобы не схлопотать по морде, но и не отстает, дабы с благоверным чего худого не приключилось. Как известно, здравого смысла у женщин не в пример больше. Редкие прохожие могли по достоинству оценить эту картину. Нику, похоже, было все равно. Миновав парк, мы оказались на набережной. В свете фонарей вода в реке завораживающе мерцала, над противоположным берегом застыла луна, облака, проплывая мимо, то закрывали ее, то она вновь являлась во всем блеске, но в свете фонарей звезд видно не было, и это почему-то огорчало меня больше всего.

По набережной бродили парочки в обнимку, и Нику стало завидно, только этому обстоятельству я могу приписать тот факт, что он притормозил, поджидая меня, а когда я подошла, позволил ухватиться за его руку. Взглянув на его физиономию, я призадумалась. Ник выглядел трезвым, а еще печальным. Это меня беспокоило: из-за количества выпитого быть трезвым он никак не мог, а грустный Ник – это вообще из области фантастики, если он не кривляется, разумеется. Но сейчас он точно не кривлялся.

– Тебя обуревают романтические чувства? – проявила я любопытство.

– Как ты догадалась? – съязвил он.

– Не припомню случая, чтобы тебе взбрело в голову прогуляться по набережной.

– Все когда-нибудь бывает в первый раз, – пожал Ник плечами.

Далее мы шествовали молча. Набережная закончилась, я думала, что наша прогулка тоже на этом закончится, но Ник начал спуск к реке по лестнице. На берегу было темно и тихо, казалось, город где-то очень далеко. Ник устроился на зеленой травке, обхватил колени руками и, задрав голову, смотрел в небо. Я устроилась рядом и, желая создать иллюзию полного взаимопонимания, положила голову на его плечо, Ник молчал, и я начала дремать, успокоенная тишиной и плеском воды.

– Может, еще стихи почитаем? – предложила я, боясь, что и вправду усну.

– Сейчас в зубы дам, – предупредил Ник.

– Да ладно, просто я подумала, если уж у тебя такое настроение…

– На хрена ты дом продала? – задал он вопрос через минуту.

– Чтобы вернуть тебе часть долга. Меня мучила совесть.

– Рахманову это вряд ли понравится.

– Переживет. Дом мой, по крайней мере, он раз сто говорил мне это. Может, не сто, но пару раз было. Так что…

– А может, все проще? – поворачиваясь и заглядывая мне в глаза, спросил Ник. – Просто ты готовишься смыться и дом тебе без надобности?

– Он мне по любому без надобности. А если бы я готовилась смыться, деньги и самой бы пригодились.