Книга Хаггопиана и другие рассказы, страница 117 – Брайан Ламли

— Вроде как карабкаться в гору?

— Умен, подлец! Я серьезно. Каждый застенчивый парнишка, которого ты видишь, потенциальный жеребец, и каждая милая, невинная «птичка» занимается этим шесть ночей в неделю. И замужние худшие из них.

Пейнтер пожал плечами.

— Такова жизнь, Джим. Но если не считать работы, какое это имеет отношение ко мне?

— Самое прямое. Ты говоришь, что собираешься жениться на Джуди Декстер, дочери босса и хочешь, чтобы я был твоим шафером!

Улыбка Пейнтера увяла.

— Все равно не понимаю, — ответил он, от всей души надеясь, что так оно и есть.

Слейтер прикончил пиво и заказал еще два.

— Нет, понимаешь, — сказал он. — Ты помрачнел, я вижу. Значит, понял меня. Послушай, я был женат! Тебе это известно?

Да, Пейнтеру это было известно. Три года назад она сбежала не то с молочником, не то с соседом, страховым агентом, не то с кем-то еще. Он слышал, как об этом говорили в офисе, но только когда Слейтера рядом не было. Джим был слишком мощный и неуравновешенный, чтобы стоило рисковать. По-видимому, это надолго выбило его из колеи: тот факт, что пока он ловил изменщиков, какой-то сопляк делал это с его женой. Отсюда ползучая алкогольная зависимость, цинизм, а теперь еще и горькая речь, направленная против брака как такового. Если Джим Слейтер не возьмется за ум, то совсем скоро станет законченным женоненавистником. Или уже стал им, если сегодняшнее поведение типично для него.

— Так тебе известно? — настойчиво, но слегка заплетающимся языком повторил он. — Я сказал, у меня была жена!

Последнее слово он произнес так, словно на язык попал яд.

— Бывают хорошие жены и плохие, — ответил Пейнтер, страстно желая сменить тему. — У тебя ведь были мать и отец, но разве они разошлись?

Едва произнеся эти слова, он понял свою ошибку.

Слейтер вперил в него мрачный взгляд.

— На самом деле, да. Но хорошие и плохие? Наверно. По крайней мере, раньше я так думал. — Он уставился на свое пиво, как бы зачарованный этим зрелищем, и сделал большой глоток. — Скажи, какую самую дорогую вещь ты когда-нибудь купишь?

— Что? — Может, тема переменится сама собой. — Дом, наверно.

— Ошибаешься, — сказал Слейтер. — Однако попытка хорошая. Тебе нужен дом в качестве клетки для «птички». До «птички» старая холостяцкая квартира тебя вполне устраивала. Но стоит ей появиться, и нужен дом для детишек. Смысл ясен. Попытайся еще раз. Самое дорогое, что ты когда-либо купишь?

Чувство юмора Пейнтера быстро таяло.

— Машина?

— Машина? Ха! Никакого воображения. Однако снова — это хороший пример того, как работают мозги. Зачем молодые парни покупают автомобили, а? Чтобы привлекать «птичек». А почему «птички» любят парней с шикарными тачками? Потому что в них удобно трахаться. Давай, попытайся еще раз.

— Так какую же самую дорогую вещь я когда-либо куплю?

Слейтер хмуро посмотрел на него.

— Твое проклятое свидетельство о браке, динь-дон!

Пейнтеру следовало признать, что в этом что-то есть, однако он лишь резко сказал:

— Джим, мы с Джуди другие. В смысле, ты действительно беспокоишься о нас? — Он улыбнулся и печально покачал головой, в тщетной попытке убедить Слейтера, насколько тот неправ. — Мы… другие.

Слейтер, однако, был непоколебим.

— Послушай, я много лет работал на Декстера, и его малышка вертелась рядом с тех пор, как ей исполнилось… м-мм… пятнадцать? Думаешь, ты единственный молодой, симпатичный сыщик в этом бизнесе?

Улыбка, абсолютно лишенная юмора, застыла на лице Пейнтера.

— Думаю, ты сказал достаточно, Джим.

— Что? — Теперь Слейтер выглядел удивленным. — Ты думаешь, что я сказал?.. Ну, если ты так думаешь, тогда сказанного мной явно недостаточно!

— Достаточно для меня, во всяком случае.

Пейнтер вскочил, так резко, что чуть не опрокинул пиво, и устремился к двери. Сдергивая с колышка пальто, он знал, что Слейтер последовал за ним. Бармен пожелал им доброй ночи, но ему никто не ответил. И потом они стояли в темноте на булыжной мостовой, под мелким дождиком, застегивая пальто, словно чужие, не произнося ни слова. Слейтер излучал страдание, Пейнтер злость, и оба прекрасно ощущали ауру друг друга.

Спустя какое-то время Пейнтер сказал, с ощущением неловкости:

— Ладно, забудем.

— Да-да, — промямлил Слейтер, стараясь, чтобы это прозвучало как извинение. — Эй, моя машина за углом. Я подброшу тебя.

— Нет… Уверен?

— Уверен. Как ты пойдешь в такой дождь? Ты же не рыба. Промочит кого угодно… даже такого пьяницу как я.

Снова извинение.

Пейнтер смягчился.

— Ты править-то сможешь?

Слейтер сумел улыбнуться, пусть и невесело.

— Если я выпил мало, это самое безопасное время, чтобы сесть за руль!

Они побежали сквозь туман и дождь к автомобилю. Когда пятнадцать минут спустя они остановились перед домом Пейнтера и тот собрался вылезать, Слейтер сказал:

— Эндрю, ты не будешь слишком плохо обо мне думать, если я откажусь быть твоим шафером?

— Нет. Никто не знает, что я собирался просить тебя. Поэтому никто и не расстроится.

— Это просто потому…

— Все в порядке, Джим. Я понимаю.

На следующее утро Пейнтер «нечаянно» услышал разговор Слейтера с Декстером в кабинете последнего. Фактически, все в офисе слышали его, поскольку Декстер был зол, а Слейтер груб.

— Джим, — возмущенно говорил Декстер, — просто не понимаю, что в тебя вселилось. Ты обзывал эту женщину… по-всякому!

— Она заслуживает каждого сказанного мной слова, — пророкотал Слейтер.

— Что? Но это не тебе решать, Джим! Нам повезло, что, скорее всего, она не станет подавать в суд, потому что в суде мы точно проиграли бы. Пусть не дело, но свою репутацию. Теперь послушай, Джим. Я потратил слишком много лет на упрочение своего положения, чтобы какой-то женоненавистник его порушил.

— Я назвал ее шлюхой, и она такая и есть. — Слейтер еще чуть повысил голос. — Молодая шлюшка, пожирающая бойфрендов с такой жадностью, словно в мире вот-вот не останется ни одного мужчины. Что было бы не так скверно, не будь она замужем… за каким-то богатым идиотом! Я две недели следил за ней, и даже я глазам своим не верил! Боялся подцепить что-нибудь, просто ходя за ней!

— И все же ты не судья и не присяжные! — Декстер тоже повысил голос. — И ты слишком опытный детектив, чтобы они могли «случайно» заметить твою слежку. Что я хочу сказать? Ты сознательно позволил им увидеть себя! Умышленно спровоцировал. Мужчина потерял два зуба! Если бы он не был так сильно скомпрометирован, ты бы сейчас объяснял все это судье, а наше агентство пыталось бы любым способом отмазаться!