Онлайн книга ««Мы одной крови». Десант из будущего»
|
— Ну, это целесообразно, по ситуации, — Голуб посмотрел на опушку. — Интересно, чего он здесь торчал? Может, ждал кого? — Вот же… — Хворостин начал сдвигать автомат на грудь. — Надо бы засаду оставить, да мы уж крупно нашумели, — капитан ткнул пальцем в грузовик. — А с транспортом что делать? С машиной бы поработать толково… — Я, товарищ капитан, повести грузовик могу, — сказал Алексей. — Если заведется… — Ого, соображаешь? — оживился капитан. — А то понимаешь, все радист, радист… — Да я так, чуть-чуть. Батя в автопарке работал. На автобусе… — Ну так и пассажир у тебя спокойный будет. Хоть и безбилетный. Хворостин, заводи! — Опять я? Я ж прикрытие осуществлял. И мертвяка таскал… — Отставить разговорчики. За мертвяка объявляю благодарность перед строем. А не заведешь машину — получишь взыскание… Полуторка завелась, мертвяка общими усилиями забросили в кузов между бочек. Пока до штаба дивизии добрались, Алексей чуть не сдох, — рулить совсем разучился, тем более что и раньше умел слабо. Ничего, дотащились. Капитан похвалил, наказал отдыхать. Старшина-разведчик отвел в какой-то сарай, там дали сладкого чаю с хлебом. Потом Алексей наплевал на все и заснул на остатках свежего сена. И только утром узнал, что тот дедок невзрачный и вправду натуральным диверсантом оказался. Даже рацию немецкую в бочках нашли. Вечер Атаки 381-й и 281-й стрелковых дивизий безуспешны — прорвать финскую оборону не удается. В районе Приозерского подразделениями 10-й и 92-й стрелковых дивизий взяты опорные пункты финнов на Мустоловских высотах. Глава третья
14 июня 1944 года Утро Наши атакуют по всему фронту. 109-я стрелковая дивизия наступает южнее железной дороги Ленинград — Выборг. Форсирована река Райволанйоки [27] , захвачен плацдарм. Отчаянные контратаки финнов не дали прорваться в тыл, к артиллерийским позициям и узлам связи, но плацдарм удержан. 286-я стрелковая, наступавшая севернее железной дороги, продвинувшись по болотам, заняла железнодорожную станцию Мустамяки [28] . 72-я стрелковая дивизия нанесла удар в центре на Куутерселькя [29] . После артподготовки и мощного удара авиации, наша пехота атаковала и за 30 минут взломала линию обороны противника. Аэродром Касимово 10.20 Рев взлетающих и садящихся самолетов уже не отвлекал. Большая часть оперативно-следственной группы Отдела «К», скромно устроившись за крайним столом пустой столовой, пыталась справиться с обедом. Вернее, с запоздавшим завтраком. Дощатые столы с застиранными, но чистенькими скатертями, лавки, отполированные сотнями летчицких «тылов»… Сколько же раз летный состав полка сменился? — Знаешь, а не сильно-то все меняется, — пробормотал Коваленко, глядя на рисовую кашу с волокнами разваренной говядины. — Ну, форма, ну техника. А так… Вот и в меню явная традиция прослеживается. — Ну, это 5-я норма. Усиленная, — заметил Женька. — Обычно пожиже бывает. Ты доедай, непонятно, что и как там дальше. — Угу. — Командир запихал в себя еще ложку. Старшего лейтенанта Коваленко после Прыжка порядком мутило. Вроде уже прошло, акклиматизировался, но жирная каша о той неприятности напомнила. Бывает даже с морпехами. Переход прошел почти штатно. Финишировали планово, но вместо кустарника, который обещали коллеги Попутного, успевшие прокачать пейзаж семидесятилетней давности в районе второго километра дороги Агалатово — Вартемяки, опергруппа оказалась среди ям непонятного предназначения. Женька, понятно, брякнулся, испачкал галифе и порвал ремешок полевой сумки. Отчистились, спешно расставили по уставным местам знаки различия и прочую фурнитуру — эффект Перехода ничего не прижег и вообще очевидных неприятностей не натворил. Опергруппа несла на погонах черный кант и скрещенные топорики — не сильно круто, зато внимания не привлекает. Товарищ Попутный хохмил и трепался в меру, и терпеть подначки командира группы было не так уж трудно. Оружие проверили бегло — патронов в «багаже» не имели, по сути, муляжи железные в кобурах. Из майорского ТТ почему-то не извлекался магазин. Ну, как заметил оптимист Попутный — «на хрена кистеню неполная разборка?» Огневой контакт в любом случае не запланирован. Опергруппа двинулась к дороге, у старшего лейтенанта на плече вещмешок с немудреными пожитками, Женька с неудобной, набитой книгами полевой сумкой в руках, сам командир группы щеголял желтым кожаным предметом, явным родичем знаменитого юмористического портфеля. Дальше все шло гладко. Остановили машину, докатили до Касимово, прямо до аэродрома. Попутный входил в контакт с легкостью неимоверной: водитель с сопровождающим техником, начальник КПП, начштаба и особист авиаполка — вопросов не возникало, с «полтычка» все шло. Лейтенанту Землякову оставалось лишь поправлять окуляры на носу, а здоровяку Коваленко сдержанно улыбаться девчатам-техникам, в изобилии снующим по бурлящему аэродрому. …Заходили на посадку «илы». Полегчавшие, без бомб с почти расстрелянным боезапасом. Звенели винты над полосой, а здесь вроде как тишина была. «Война, а кто-то выпиливанием занимается. Это сколько же фанеры нужно?» — думал Женька, глядя на свежепокрашенную звезду на кривоватой пирамидке. Вообще-то все пирамидки были кривоватые. Потом перезахоронят, но это еще не скоро будет. Майоры, лейтенанты и сержанты лежали под земляными холмиками. Иногда экипажами, иногда отдельно. К свежим могилам далеко идти не пришлось. «Подполковник Варварин С.В. 1914–1944». И рядом не успевшие осесть холмики — из экипажа «Дугласа» и пассажиров никто не выжил. Не было никаких сомнений: опознали тело подполковника коллеги из местного СМЕРШ, найдены личные документы, имелось фото тела и места падения самолета. Прибыли представители армейского отдела СМЕРШ из Севастополя, провели еще одно опознание. Фюзеляж «Дугласа» развалился на части, сгорело не все, пятерых погибших можно было опознать, двоих из экипажа — лишь предположительно. Но сомнений не оставалось — агент В-4 погиб. Всегда нужно сомневаться. Не видел лично, так поверь в чудо. Ушел Варварин в последний момент. Ну, Прыжок нечеткий вышел — так тоже бывает. В каких «кальках», в каких временах сейчас застрял человек — кому знать? А может, и здесь где-то. Продолжает работать. Мало ли как обстоятельства сложились… Кладбище осталось там — двадцать минут ходу, опушка рощи, жужжание взлетающих и садящихся самолетов. Наверное, и на полосе кто-то погибал. Садился в последний раз, в эту столовую уже не возвращался… |