Онлайн книга «С чистого листа»
|
– Насчет «простого» согласиться трудно. – Почему ты вдруг спросила о Дэви? – задал он вопрос. – Я тебе рассказывала о встрече с медиумом, так вот, от нее я впервые и услышала это имя. А потом было сообщение на автоответчике в квартире Ирины… Ладно, поговорим о другом. Никаких светлых мыслей, как принудить Павла к сотрудничеству, у тебя нет? Алексей едва заметно поморщился: – Я уже сказал… – И как мы переправим женщину с ребенком за двести километров? – Предоставь это мне. Он потянулся за чашкой кофе, а я обратила внимание на татуировку на его правом запястье. То есть внимание на нее я обратила еще ночью, но спросила только сейчас: – Что она означает? Он перевел взгляд на свою руку вроде бы с удивлением: – Означает? Ничего. Просто красивая картинка. Насчет «красивой» согласиться трудно, впрочем, о вкусах не спорят. Крылатое чудовище с разинутой пастью. Жуткая мерзость, по-моему, но мужчинам такие тату нравятся. Взгляд мой против воли то и дело возвращался к его запястью, с возрастающим беспокойством я как будто пыталась что-то вспомнить… Алексей поднялся, подхватил рубашку и продолжал пить кофе уже в ней.
Деревня появилась из-за поворота внезапно. Поначалу я увидела только церковь на пригорке и с десяток крыш, проглядывающих сквозь кроны деревьев. Дорога спускалась с горы, теперь перед нами была почти прямая, широкая улица, по обе стороны засаженная огромными липами. – Красивое место, – заметила я. Мы притормозили возле ближайшего дома. Окно на веранде было открыто, и в нем показалась бабуля лет восьмидесяти в белом платочке, смешно повязанном концами вперед. – Здравствуйте! – крикнул Алексей. – Не подскажете, в каком доме живет Лариса Омельченко. Или Самсонова? – Крайний дом с той стороны, – ответила бабуля. – Розовой краской крашенный. – А если Павел здесь? – вслух подумала я. – Тем лучше, – отозвался Алексей. Очень скоро мы увидели дом задорного розового цвета. Обычный деревенский дом, у крыльца качели, возле палисадника яркая песочница из пластмассы, в ней сидел четырехлетний малыш в панаме в горошек и с увлечением рычал, изображая работу двигателя, в руках у него был игрушечный трактор. Мы вышли из машины, Алексей направился к песочнице. – Привет, пацан. Как тебя звать? – Павлик, – ответил тот, глядя на него с любопытством. – Давай руку, Павлик. На крыльце появилась молодая женщина с темными волосами, заплетенными в косу. Красивое лицо с тонким носом, в карих глазах тревога. – Иди в дом, – спокойно сказал Алексей, приблизившись. Словно под гипнозом, она попятилась, не сводя взгляда с его руки, которой он держал мальчика. Друг за другом мы вошли в кухню. Женщина замерла посреди комнаты, я осталась стоять у двери. Алексей сел на стул возле окна, ребенка посадил на колени, тот теребил пуговицы на его рубашке, не проявляя беспокойства, точно Алексей был ему хорошо знаком. – Фотографии мужа в доме есть? – спросил мой спутник. Женщина инстинктивно повернула голову, проследив ее взгляд, я увидела на телевизоре фотографию в рамке. Лариса сидит на траве, прижимая к груди мальчика, рядом с ней Павел. Алексей взглянул вопросительно, я кивнула. – Мобильный, – сказал он, протягивая руку, женщина метнулась в переднюю, схватила телефон с подоконника и отдала Алексею. Он сунул его в карман. – Теперь слушай внимательно. Мне нужен твой муж. Я не собираюсь сворачивать ему шею и денег требовать тоже не намерен. Но кое-что он мне должен объяснить. Делать этого он не захочет, придется его заставить. Поэтому сейчас ты поедешь с нами. Обещаю, что ни с тобой, ни с мальчиком ничего не случится, но только при одном условии: ты ведешь себя разумно. Не пытаешься предупредить мужа или кого-то еще. Не пытаешься сбежать, позвать на помощь и так далее. Если у тебя ума на это не хватит, я убью ребенка. И никакие заверения типа «я больше не буду» на меня не подействуют. Теперь жизнь сына зависит только от тебя. – Но… – начала женщина. – Заткнись, – не повышая голоса, сказал Алексей. – Твой Павел взрослый мужик и сам о себе позаботится, а тебе надо думать о сыне. И никаких вопросов. Все поняла? – Да, – едва слышно ответила женщина. – Собери вещи себе и сыну, вы уезжаете на несколько дней. – Но моя работа… – Мне что, надо пацану руку сломать, чтобы до тебя дошло? Лариса бросилась к шифоньеру, достала сумку и собрала вещи. – Ты не слишком суров? – тихо спросила я. – Не слишком, – отрубил Алексей. Через несколько минут мы были возле машины. Женщина с сыном устроилась сзади. – Мама, куда мы едем? – спросил Павлик. – На рыбалку, – улыбнулся ему Алексей. – Правда? А ты мне удочку дашь? – Если будешь слушаться маму. За всю дорогу Омельченко не задала ни одного вопроса, тихо разговаривала с сыном, прижимая его к себе. На заправке, где мы остановились, попросилась в туалет. – Я тоже хочу, – сказал Павлик, и Лариса молча взглянула на Алексея. – Идите, – кивнул он. Наблюдая за тем, как она, держа сына за руку, направляется к кафе, я спросила: – А если она все-таки… – Нет, – покачал головой Алексей. – Она все поняла. |