Онлайн книга «Перекресток времен. Новые россы»
– Конечно, в немецкой. Меньше среди немцев выделяться будет. Это как в лесу на охоте, чтобы зверь не видел, – выдал Долматов. – Вот вы сами и ответили на свой вопрос, почему вся моя группа одета в пятнистую форму. Еще вопросы есть? – Никак нет. Все понятно. – Я надеюсь, что я убедил вас, товарищ Синяков, в моих полномочиях. Вопросы насчет того, кто мы, у вас еще есть? – Вопросов нет, товарищ капитан госбезопасности. Все понятно. Извиняюсь, ошибка вышла. Не подумал сразу, ведь вчера только из боя. А здесь тыл был. – Хорошо. А теперь предъявите свои документы и доложите цель вашего пребывания в этом полку. Синяков сначала достал из внутреннего кармана свое удостоверение, а затем из командирской сумки сложенный вдвое лист бумаги с печатями. Прочитав удостоверение, Олег вернул его Синякову, а лист бумаги немного задержал: – Кто такой Левченко Григорий Васильевич и что он совершил? Почему его арестовывают? – Это старший сержант, командир артиллерийского орудия в этом полку. На него поступил донос в особый отдел: он якобы скрыл, что из белоказаков, занимался антисоветской агитацией и склонял к переходу на сторону противника. Больше я ничего не знаю. Но я переговорил с его командиром, лейтенантом Григоровым, пока это не подтверждается. – Понятно. Возьмите ордер. Я, пользуясь своими полномочиями, приостанавливаю его действие. До перехода через линию фронта. А там посмотрим, как карта ляжет. Пока никому не говорите, но за ним наблюдайте. Понятно? Это вас тоже, Долматов, касается. – Так точно, – вместе ответили Синяков с Долматовым. Видя, что ему поверили, Олег решил разрядить обстановку и расположить к себе новоиспеченных подчиненных: – Садитесь, товарищи. В ногах правды нет. Все находившиеся в блиндаже присели на нары. Олег поставил возле стены винтовку. – Есть еще в лагере сотрудники НКВД? – Так точно. Кроме нас еще восемь пограничников с нашим командиром группы старшим лейтенантом Бажиным Иваном Михайловичем. Но они сейчас пошли на тот берег озера. Стрелял там кто-то, – доложил старшина Долматов. – Да, я слышал. Мне самому непонятно, кто это может быть, – произнес Уваров. – С этой минуты все сотрудники НКВД поступают в мое прямое подчинение и моего заместителя, старшего лейтенанта государственной безопасности Антоненко Николая Тимофеевича. Кроме нас, никому не подчиняться. Ясно? – Так точно. – Пантелей Егорович, доведите мой приказ до всех пограничников. – Будет сделано. – Вы все на себе прочувствовали, что произошло этой ночью. У кого какие версии имеются? Первым высказался Долматов: – Товарищ капитан госбезопасности, разрешите доложить. Перед тем как вашу группу задерживать, я возле дороги ночью дежурил. Утром смотрю, а дороги-то нет. Одна стена из земли и камня кругом озера идет, метров двадцать высотой будет. До сих пор понять не могу, что произошло. Это что-то с природой случилось… – Стена, и земляная? А я-то думаю, откуда горы могли взяться! – Какие горы? Что вы говорите, товарищ капитан… – Да, уважаемые мои. Мы все с вами оказались в горах. Вместе с озером. Я горы лично видел. Сейчас выйдем из блиндажа, сами убедитесь. Синяков кашлянул, удар Николая и падение на жесткие нары оказались чувствительными. – Я тоже, товарищи, заподозрил, что что-то тут не то. Ну не может природа за одну ночь так поменяться! Это какой-то катаклизм, ничем не объяснимый. В этом надо срочно разобраться. – Правильно мыслите, Виталий Иосифович. Вот мы с вами и должны первыми разобраться. По роду своей службы. Предупредить и обезвредить. Как бы паника большая не поднялась. Народ здесь разный. Гражданских лиц много. Сами понимаете, что произойти может. Все согласно закивали. Антоненко хотел было что-то сказать, но Олег жестом остановил его. – А сейчас пойдем к командиру полка. Надо представиться. Николай Тимофеевич, верните нашим товарищам оружие. Возвращение оружия было риском, но Уваров сознательно шел на него, понимая, что по-другому доказать, что не враг, он бы не смог. Не получив своих автоматов, Синяков и Долматов не поверили бы ему и при малейшей возможности пристрелили бы. Такое уж было время. Когда Антоненко возвращал автоматы, Олег внутренне напрягся, он был готов немедленно схватить СВТ и открыть огонь. Но Синяков и Долматов повели себя спокойно. Они надели свои шинели и забросили автоматы за спины, встав у входа в блиндаж в готовности следовать за старшим по званию. Дисциплина есть дисциплина. Особенно в НКВД. При выходе из блиндажа к ним подошел Нефедов и обратился к старшине: – Ну что, товарищ старшина, допросили? А молодого куда? Тоже в расход? – Я тебе дам в расход! Дурья твоя башка! Это все наши товарищи, из НКВД! Понял? Немедленно извинись! От неожиданно свалившейся на него новости Нефедов открыл рот и стал ловить воздух, пытаясь издать хоть какие-то членораздельные звуки, но встал по стойке «смирно». Пока голова соображает, тело действует. При виде отца и Уварова Максим бросился к ним: – Ну что, разобрались? Все выяснили? Уваров, опережая вопросы Макса, которые легко могли их выдать, ответил: – Разобрались, разобрались, товарищ сержант. Ведите себя как подобает сотруднику вашего ранга при подчиненных. Макс недоуменно остановился, он заметил, что отец усиленно моргает ему, на что-то намекая, и поддерживает Уварова: – Да, сержант Антоненко. Вы не дома, в Москве, а в тылу врага. Так что потрудитесь вести себя соответственно. Максим понял, что происходит какая-то ему еще непонятная игра, но решил ее поддержать: – Виноват, товарищ командир. Переживал много. Больше такого не повторится. Жду ваших приказаний. – Познакомьтесь. Это сержант госбезопасности Антоненко Максим Николаевич. Это сержант госбезопасности Синяков Виталий Иосифович. Это старшина Долматов Пантелей Егорович. Сзади залаяла собака. Обернувшись, они увидели, что к ним подходит пограничник Трохимчук, еле сдерживая на поводке своего Мухтара: – Товарищ старшина, а что с диверсантами делать-то будем? Подбежавший к нему Долматов показал кулак и что-то шепнул на ухо. Лицо у ефрейтора вытянулось, и он чуть не отпустил своего пса. Затем, опомнившись, подхватил Мухтара за ошейник и утащил в сторону. – Извините, товарищ капитан госбезопасности. Не успел еще всем сообщить, – стал оправдываться старшина. – Хорошо. Но всем не надо. Только пограничникам. Остальным достаточно сказать, что мы свои, и все. О настоящей нашей миссии никому не распространяйтесь, – предостерег его Уваров. |