Онлайн книга «Перекресток времен. Новые россы»
«И нам не мешало бы перекусить», – подумал Макс. Немного размяв ноги, он завернул за стоящий рядом «Ханомаг». От него до большого камня было меньше полуметра. «Ай да немец, молодец! В полной темноте, а так красиво припарковался!» – отметил Максим, справляя малую нужду. Когда он вернулся к погасшему костру, лагерь потихоньку оживал. Люди вставали, приводили себя в порядок, расчищали площадку от снега, кормили, чем могли, своих питомцев. Задымила полевая кухня. Носились собаки, поднимая дружным лаем обитателей лагеря. – Что, Максим, не спится? – Да какой уж тут сон, Григорий Васильевич? После вчерашнего дня все тело ноет, места себе найти не могу, да и поросята, черт их подери, с самого ранья визг подняли. – Природа. Животинке все равно, какие у тебя дела, а пришло время, вынь да положь ей пожрать. А тело болит – это с непривычки. – Так я вроде бы и спортом занимался. И сам не слабый… – Дело не только в сильных руках, но в общей закалке организма. В его выносливости. Я вот посмотрел на вас, гостей из будущего… – прервал его Левченко. Проведя рукой по заросшей грязной щетиной щеке и покрутив свой ус, старший сержант продолжил: – Немного не такие вы… Изнеженные, что ли. Ну кроме твоего отца и Олега Васильевича, конечно. Они – настоящие бойцы. Мы ведь всю жизнь ножками да ручками, а вы небось все больше на машинах и с помощью механизмов разных, вот организм и атрофируется. Отсюда и болячки разные. Да и питались, наверное, не так, как мы… – Что было, то было. Ваша правда. Здоровую простую пищу у нас уже мало кто ест. В основном химию всякую. Да еще экология плохая, вот народ и вырождается. – Что, испоганили землицу всю? Я думал, что это в мое время машины разные да заводы чадят вокруг, а у вас еще хуже стало. Ну ничего. Судя по тому, какой здесь снег чистый и воздух прозрачный, мы чуть ли не в первозданной природе оказались. Так что еще поживем, а, Максим? – А я умирать пока не собираюсь, еще жениться хочу, да и отца дедом сделать надо. – Вот это молодца! Это по-нашему! Уж не на Оксанке ли? Гарна дивчина! – А вы откуда знаете? – Не в тайге живем, люди кругом. Да и видел я, как вы обнимались. Молодец, одобряю. Смотри только, чтобы не отбил кто. Девчат у нас мало, а желающих хоть отбавляй. – Пусть только попробуют. Всем ноги переломаю. – Это правильно. Есть такая старая солдатская поговорка: винтовку, ложку и жену не давай никому. Вот ее и придерживайся. Ладно, – закончил разговор Левченко. – Пора ребят будить. Завтрак готовить, да и в порядок себя привести не мешает, мы ведь солдаты, а не абреки какие-то. Посмотри на себя, прямо трубочист! Да и я не лучше. Из-за вчерашней суматохи и сумасшедшего марш-броска Максиму некогда было себя разглядывать, да и других тоже. Только сейчас он взглянул на свою одежду, на руки. Все было в пыли и пепле. Левченко и другие бойцы имели такой же вид. – Ну точно как негры или шахтеры из забоя! – Скорее, как черти из ада! – пошутил старший сержант. – Давай поднимать хлопцев, а то расслабятся, потом тяжело будет. Вдвоем они разбудили всех артиллеристов и красноармейцев. Григоров приказал Штольке проверить бронетранспортер и прогреть двигатель. Левченко вместе с подчиненными проверяли орудия и передки. – Давай, славяне, не ленись! Для артиллериста главное, чтобы его орудие всегда было готово к выстрелу! Проверить замки, прочистить стволы, смазать колеса! Шевелись, шевелись, служивые! Мамедов, возьми кого-нибудь, проверьте и накормите лошадей. Подковы обязательно посмотри! Привести и себя в порядок не забудьте! Максим подошел к уазику, который вчера вел по леднику отец. Из-за открытого капота автомобиля показался Антоненко-старший: – Что, боец Антоненко-младший, решил вверенную технику проверить? Поздновато встал, сынок! Твой тягач к выполнению задания уже подготовлен. Отец, вытирая руки промасленной тряпкой, подошел к сыну и слегка толкнул его плечом: – Ну как, Макс, настроение, боевое? – Готов к труду и обороне, товарищ подполковник! – улыбнувшись, ответил Максим, отдав честь по-американски, приложив ладонь к панаме, но затем, помедлив, грустно добавил: – Если честно, бать, я в трансе. Такое ощущение, что все это не со мной происходит, а в каком-то кошмарном сне! Что это? Прощай, цивилизация? Возврат к дикой природе? Одно дело – мечтать об этом, совсем другое – наяву и на всю оставшуюся жизнь. А сколько ее осталось-то? И где мы? Вдруг мы попали на миллион лет до нашей эры или после? – Ничего, сынок, не раскисай. Все будет, как у нас говорят, тип-топ! Мы, Антоненки, и в огне не горим, и в воде не тонем, а если надо, и морду набить сумеем. Сейчас после завтрака я с ребятами в разведку пойду, дорогу дальше искать будем, пойдешь со мной? – Бать, не обижай, а?! Конечно, пойду! Что я, слабак какой-то! Вот сейчас двигатель прогреем и пойдем. А где профессор Левковский, он снова с нами в горы пойдет? – Наш Павел Иванович спит сном праведника. Умаялся вчера старик. Я утром, грешным делом, подумал, не помер ли он. Такой марш-бросок не каждому молодому по плечу, а он молодцом, держится. Ладно. Давай заводи! Проверив машину, они пошли к центру лагеря, где возле полевой кухни раздавали скудный, но горячий завтрак. Невдалеке стояла группа мужчин с непокрытыми головами. К груди старшины Долматова прижимался невысокий молоденький парнишка, одетый в большую для него шинель, с карабином за спиной. Плечи его вздрагивали, парень плакал и не стеснялся своих слез. – Что случилось, Пантелей Егорович? – Да вот, Николай Тимофеевич, горе у нас. Хомутенко Федор Семенович, дед Макарки нашего, что нас на озере встречал, умер. Царство ему небесное! Антоненко увидел лежащее на телеге тело, прикрытое брезентом. В головах человека лежала буденовка. – Не выдержало сердце у старого красногвардейца, – пояснил подошедший старший лейтенант Бажин. – Доктор сказал, что от высоты и перегрузок. Еще ночью умер, уже и остыть успел… – А где Баюлис, ну доктор наш? – Янис Людвигович пошел к беженцам, там женщина пожилая скончалась. И еще раненый один, из белых… – ответил Бажин. Затем поправился: – Из бывших белых. – Надо их здесь похоронить. Мы не сможем везти их дальше. – Бойцы уже копают небольшую могилу, но земля не поддается. Придется просто камнями заложить. Николай с Максимом сняли головные уборы и с минуту помолчали над умершим. Хотя они и не знали его, но та первая встреча на озере, в первый день нового мира, словно промелькнула перед глазами. Оставив Бажина заниматься погребением, Антоненко-старший, получив на кухне свою порцию завтрака, пошел по лагерю искать Уварова. По пути он встретил Баюлиса: – Ну что, Людвигович, чем порадуешь или огорчишь? |