Книга Кровь и золото, страница 116 – Энн Райс

Я уставился на нее сквозь маску, не представляя, что она может увидеть, что понять, когда на нее взирает искусственное лицо, а ум ее взбудоражен. От запаха ее крови я чуть не лишился чувств, и мне думалось, что обаяние ее принадлежит иному миру.

– Почему они оставили тебе жизнь, Бьянка? Я не успел, не успел прийти вовремя!

– Твои ученики, им нужны твои ученики, – отвечала она, – их ловили в сети. Я видела сети. Они кричали и кричали без умолку, чтобы загнать их ко входу. Я им понадобилась только как приманка, а что мне оставалось делать, как бороться с ними? Только звать тебя на помощь. Я плохо поступила? Я зря осталась жива?

– Нет, не думай так. Нет! – Я протянул руку и как можно аккуратнее сжал ее пальцы. – Если мое пожатие слишком крепко, скажи.

– Вовсе нет, Мариус, – сказала она. – Ах, доверься же мне, как просил довериться меня.

Я покачал головой. Усилившаяся боль мешала мне говорить. Боль завладела телом и душой. Я не мог пережить то, что на меня обрушилось. Не мог пережить, что между мной и моим прошлым выросла стена.

– Мы останемся здесь вместе, вдвоем, – сказала она, – я уверена, что тебя придется долго лечить. Позволь служить твоей магии. Я уже говорила, что на все согласна.

– Но что ты об этом знаешь, Бьянка? Ты понимаешь, о чем говоришь?

– Уж не о крови ли, властелин? – спросила она. – Думаешь, я не помню, как передала тебе с рук на руки умирающего Амадео? Что могло спасти его, что могло дать ему второе рождение, что могло изменить его навсегда? Ты же знаешь, что я все заметила. И поняла. Знаешь.

Я закрыл глаза и медленно вдыхал и выдыхал воздух. Ее слова убаюкивали меня, заставляли поверить, что все не так уж плохо... Но куда нас заведет этот путь?

Я попытался прочесть ее мысли, но так устал, что не смог.

Мне хотелось прикоснуться к ее лицу, и, решив, что перчатки достаточно мягкие, я погладил ее по щеке. В ее глазах показались слезы.

– Куда увезли Амадео? – в отчаянии спросила она.

– На юг, морем, – ответил я, – судя по всему, в Рим, но не спрашивай, с какой целью. Скажу только, что мой враг устроил облаву на моих домочадцев, на всех, кого я люблю, а он обитает в Риме, и те, кого он прислал навредить нам с Амадео, также прибыли из Рима. Нужно было его уничтожить. Нужно было предвидеть такой исход. Но я тщеславно продемонстрировал свои силы и отбросил его в сторону. Поэтому он прислал своих последователей в таком количестве – чтобы я не смог справиться с этой толпой. Как глупо было не догадаться, что он предпримет. Но какой смысл рассуждать? Я слаб, Бьянка. У меня нет возможности отбить Амадео. Мне нужно как-нибудь вернуть собственную силу.

– Да, Мариус, – кивнула она, – я все понимаю.

– Я всем сердцем надеюсь, что Амадео воспользовался способностями, которые я ему передал. Он многое умеет, и сила его велика.

– Да, конечно, – вновь кивнула она, – я понимаю, о чем ты.

– Сейчас мне приходится думать о Мариусе, – виновато и грустно сказал я. – Приходится заботиться о Мариусе – другого выхода нет.

Наступила тишина. Ни звука не раздавалось в доме – только потрескивание горящего факела на стене.

Я снова попытался прочесть ее мысли, но ничего не вышло. Виной тому не только моя слабость, но и ее решимость. Несмотря на любовь ко мне, ее терзали различные соображения, и она возвела стену, чтобы я о них не узнал.

– Бьянка, – тихо проговорил я, – ты заметила изменения в Амадео, но поняла ли ты их природу?

– Да, властелин, – ответила она.

– Ты можешь догадаться, в чем источник его силы?

– Мне это известно, властелин, – произнесла она.

– Я тебе не верю, – нежно сказал я. – Ты заблуждаешься.

– Нет же, Мариус, я все знаю. Как я успела напомнить тебе, ты приходил ко мне в спальню, мечтая о моей крови.

Она протянула руки, чтобы утешить и прикоснуться к моему лицу. Я прикрылся облаченной в перчатку ладонью, чтобы она остановилась.

– Тогда я поняла, – сказала она, – что ты каким-то образом питаешься мертвыми. Что ты забираешь их души – или просто кровь. Либо одно, либо другое, поняла я, а музыканты, сбежавшие с пиршества, где ты убил мою родню, рассказывали, что ты целовал моих незадачливых кузенов поцелуем смерти.

Я тихо рассмеялся.

– До чего небрежно – а я еще гордился своим мастерством! Как странно. Не удивительно, что я так низко пал.

Я сделал глубокий вдох, тело пронзила боль, меня терзала жажда. Неужели я действительно был когда-то могущественным властелином, ослепившим целый город, способным убить группу людей, чтобы никто не обвинил меня громче, чем шепотом? Неужели я действительно... Но воспоминаний было слишком много, и сколько мне пришлось бы питаться воспоминаниями, чтобы восстановить хотя бы крупицу силы?

Бьянка продолжала смотреть на меня горящими пытливыми глазами.

И тогда с моих губ сорвалась правда, которую я больше не мог скрывать.

– То была кровь живых людей, прелестная девочка, кровь живых людей, – в отчаянии признался я. – Кровь живых людей, только живых – и никак иначе. Понимаешь? Вот как я существую, и так было всегда – с той самой ночи, когда меня вырвали из смертной жизни послушные чужой воле злодеи.

Она слегка нахмурилась, но взгляда не отвела. Потом она кивнула, давая понять, чтобы я продолжал.

– Подойди ко мне поближе, Бьянка, – прошептал я. – Поверь, когда я скажу, что жил на свете в те времена, когда Венеции еще не было. В те времена, когда никто и не думал строить Флоренцию. И я недолго протяну здесь в страданиях. Чтобы восстановиться, мне необходима кровь. Необходима. И как можно скорее.

Она снова кивнула, и взгляд ее был тверд. Дрожа, она вытащила из складок одежды льняной платок и утерла слезы.

Что для нее мои слова? Должно быть, она воспринимала их как древнюю легенду. Как я мог ждать, что она постигнет их суть?

В ее глазах не появилось ни тени сомнения.

– Кровь злодеев, – внезапно вырвалось у нее. – Властелин, Амадео мне все рассказал. Я больше не могу притворяться, что ничего не знаю. Ты пьешь кровь злодеев. Не сердись. Амадео давным-давно доверил мне вашу тайну.

Я разозлился. Разозлился мгновенно, разозлился безумно. Но что толку? Разве эта чудовищная катастрофа не смела все на своем пути?