
Онлайн книга «Прощай, принцесса»
— Но благодаря этим печальным обстоятельствам я узнал подлинное лицо моего соседа Хуана Дельфоро. Он водил меня за нос долгие годы. По крайней мере для меня это — хороший урок… — Да уж, Дельфоро — он… ну, понимаешь, он большой выдумщик, вранье у него в крови, можно сказать. Но он делает это без всякой задней мысли. То есть я хочу сказать, что он не получает никакой реальной выгоды от своего вранья, ему просто нравится придумывать себе разные жизни. Это пища для его писательской души, без чего у Дельфоро тотчас наступит творческое бесплодие. Реальный мир, в котором существуем мы с тобой и большая часть простых смертных, не подходит для писателей. Однажды, когда мы были еще мальчишками, он сказал мне, что одна-единственная жизнь — это жестокая насмешка над человеком. — Все эти годы я верил ему. Он был моим соседом, симпатичным типом, говорившим, что он писатель, и скромно проживающим на своих шестидесяти квадратных метрах. Труженик пера, батрак от литературы, так он себя называл. Хуан просил, чтобы я таскал его по самым худшим притонам Мадрида, по самым грязным борделям, по подпольным игорным домам… И ему все это безумно нравилось… А теперь выясняется, что он женат, богат, что он вообще существо из другой вселенной. Черт возьми, Матос, я не выношу врунов! — Однако в самом важном он тебе не лгал. Его профессия — плести из вымыслов нечто, что должно выглядеть реальной жизнью. В этом он не кривил душой, Тони… С другой стороны, разве ты относился бы к нему так же, если бы знал, кто он на самом деле? Подумай немного. — Не делай из меня дурака, адвокат, в любом случае он должен был предоставить мне такую возможность. Должен был! — Никто не знает всей правды о других, Тони, ты сам прекрасно это понимаешь. В любом случае я согласен с тобой в одном: Хуан Дельфоро — необычный человек. И он, вне всякого сомнения, очень дорожит вашей дружбой и всегда прекрасно о тебе отзывался. Он даже в нескольких романах тебя описал. — Да, я в курсе. Он меня Тони Романо назвал. — Именно, а знаешь почему? Он часто мне об этом рассказывал. Говорил, что ты чем-то напоминаешь ему Рокки Грациано, чемпиона мира в среднем весе. [8] — Грациано? Иди ты знаешь куда!.. — А еще он утверждал, что в тебе присутствует множество качеств Тони Роума, детектива, которого в свое время Фрэнк Синатра так удачно сыграл в кино и который ему очень нравился. Дельфоро не раз говорил, что Тони Романо — это дань уважения великому актеру. А еще он увидел в тебе Пепе Эль Романо, героя пьесы Федерико Гарсиа Лорки «Дом Бернарды Альбы». Этот персонаж ни разу не появляется на сцене, но сводит с ума дочек доньи Бернарды. Впрочем, так ли все это важно, Тони? Куда только не заведут писательские фантазии. Речь идет совсем о другом. Ты поможешь нам? Вот что я должен знать, а главное — сколько денег ты потребуешь. Дельфоро предупредил, что с деньгами у тебя совсем худо, что ты все еще играешь в покер. — Как вы мне нравитесь, Матос, вы оба — ты и Дельфоро! Да и вообще все, кто никогда не знал, что такое быть на мели. Вы всерьез думаете, что любую проблему можно уладить при помощи денег, как в случае с твоим знаменитым грильяжным турроном. Вы способны на что угодно, лишь бы хорошо заработать: убить, обмануть или обокрасть любого человека, даже собственную мать. О, я прекрасно вас знаю! — Слушай, о каком таком турроне ты ведешь речь? — А ты что, забыл? Десять лет назад ты послал мне на Рождество две упаковки туррона, якобы приготовленного монашками, но в коробках находилось сто тысяч песет. Ты дал мне взятку, чтобы я помог закрыть дело священника-педофила, который продавал церковные произведения искусства. И не надо делать такое лицо, я обнаружил это спустя многие годы. Я передарил проклятый туррон своей кузине Доре, не подозревая, что внутри лежат твои грязные бумажки. — Да ты что?! Ты вообще о чем сейчас?! Я послал тебе сто тысяч песет в коробках из-под монастырского туррона? — Да, ты подарил мне две упаковки, в каждую был вложен конверт с пятьюдесятью тысячами песет тогдашними банкнотами. — Туррон? Я подарил тебе грильяжный туррон? Бред какой-то. Не помню я! А когда это было, Тони? — Да когда мы оба занимались делом настоятеля храма Святого Лазаря на улице Десэнганьо, который инсценировал похищение картины. Ну того, который оказался еще и растлителем малолетних. Не помню имя подонка, но оно должно было сохраниться где-то в документах. Вспоминаешь, Матос? — Ну да… что-то такое… очень смутно, Тони. И что, я подарил тебе туррон? — Не обычный туррон. И по всему видно, ты много сладостей раздарил в тот год, потому что дело-то и вправду закрыли. — А ты уверен, что именно я пытался купить тебя? У тебя есть записка, письмо или какое-нибудь другое доказательство? — Нет, у меня ничего не осталось, Матос. И хватит об этом, не имеет смысла обсуждать сейчас то, что уже давно быльем поросло. — Нет, решительно не помню, Тони, серьезно. Сто тысяч песет? Конечно, если ты так говоришь… Но какие были времена, а, Тони?.. Поверь, то были лучшие годы в моей жизни… А ты, как твои дела? Ты женился наконец-то? — Нет, я так и не женился. — И я тоже и живу бобылем и жениться не собираюсь. — Он сунул руку во внутренний карман пиджака, достал визитку и протянул мне через цветы в вазе. — Вот координаты моей конторы. Фирма называлась «Матос и Спенсер. Адвокаты». В адресе значился проспект Ла-Кастельяна. Я сунул карточку в карман пиджака, а Матос пояснил: — Спенсер — это мой компаньон в Соединенных Штатах, в Майами. То есть он младший соучредитель, а я хозяин фирмы. В Майами у меня имеется филиал, так что я наведываюсь туда примерно раз в месяц. У нас там много дел с янки. Ну, ты сам понимаешь, какие у американцев законы, поэтому мне обязательно нужен кто-то оттуда, нужна контора в Штатах, свои люди, чтобы наладить там дела. — А кто этот Мануэль Эстрачан, который был здесь, Матос? — Ах этот… приятель… то есть старинный клиент фирмы. — Он полицейский или военный, Матос… Или был таковым. Мне показалось, что он удивился. — Военный? Да, может быть… Но я не уверен… впрочем, возможно. В этот момент в кабинет вошел официант в белоснежной курточке с подносом в руках. Он поставил на стол наши коктейли, а следом — полсотни разных тарелочек и мисочек с миндалем, салатами, соусами разных цветов и консистенций, зажаренными ломтиками хлеба, хрустящими запеченными рыбешками. Среди всего этого великолепия были даже тигровые креветки и блюдо с иберийскими колбасками. Теперь можно было приступать к ужину. |