Книга Прощай, принцесса, страница 68 – Хуан Мадрид

— Вы уже спрашивали. Для вас это так важно?

— О нет, конечно же нет! Я просто… просто говорила, что ненавижу мужские дезодоранты. Я и мужу запрещала ими пользоваться. Мне очень приятно, что вы из тех, кто носит костюм, молодые люди сейчас редко умеют достойно одеваться. Скажите, а почему вы не надели галстук?

— Он сдавливает шею.

— Что ж, это вполне уважительная причина. У вас такая могучая шея! Это говорит о том, что вы чувственный мужчина. Я заметила, что вы очень сильны, молодой человек. И широки в плечах. Вы курите, правда? Я догадалась по запаху.

Зуд в ногах неожиданно перешел в озноб.

— Если хотите, можете закурить. Я не против. Вот пепельница. — Она показала мне на пепельницу в виде раскрытой ладони, которая стояла на журнальном столике. Похоже, она была серебряная. — Если есть желание…

Я испытывал огромное желание закурить, так что достал свою пачку «Дукадос» и щелкнул зажигалкой. Старушка, казалось, пришла в полный восторг.

— Вы уверены, что ваш сын спустится?

— О да, я совершенно уверена! Не волнуйтесь. Уж я-то его знаю.

— Вы здесь живете вдвоем?

— Да, вдвоем — с тех пор как умер мой бедный муж. Но я понимаю, что вам хочется выведать, молодой человек. Мы много общаемся с людьми, которые приходят к нам в гости. Не так часто, как раньше, конечно. Хасинто, например, дважды в месяц заходит. Он из Эквадора. Очень воспитанный молодой человек, совсем как вы. Он работает в супермаркете, и мы заказываем ему еду. Иногда он задерживается… на несколько часов. Кое-что чинит… и всякое такое. Я имею в виду, что иногда он помогает мне. Ему нужен приработок, а я ему даю… Это ведь честный обмен, вы не находите, молодой человек? — Старуха, сидя в кресле, наклонилась вперед: — Вам нужны деньги? Не стоит стыдиться того, что вам нужны деньги! — добавила она.

Я вскочил на ноги, словно подкинутый невидимой пружиной, и потушил сигарету в пепельнице в виде серебряной руки.

— Вот что я вам скажу, сеньора. — Теперь она уже не казалась мне похожей ни на мою мать, ни на одну из знакомых женщин. Она напоминала уродливую черную птицу. А ее пустые глаза наводили на мысль о внутренностях осьминога, которого я никогда в жизни не видел. — Хватит называть меня молодым человеком, это выводит меня из себя. Я уже очень давно не молод. Я немедленно ухожу отсюда, у меня масса дел.

— Это будет правильным решением, сеньор.

Мужской голос раздался от двери. Я обернулся.

Вероятнее всего, это был Абелардо. Худой потрепанный тип моего возраста, небритый и с лихорадочно горящим взглядом. Он был одет в выцветший красный халат, который грозил вот-вот рассыпаться от старости, и стоптанные клетчатые тапочки. Волосатые ноги, торчащие из-под халата, напоминали лапы обезьяны еще неведомого науке вида.

Он спросил:

— Это вы хотели со мной поговорить, кабальеро?

— Да, — ответил я.

— Абелардо Кастильо. — Он пожал мне руку, отошел к бару и принялся что-то там искать, не переставая говорить: — Я совершенно нормален, а вот моя мать, она, бедняжка, и вправду сумасшедшая. Почему бы тебе не сказать правду, мама?

— Сукин сын.

— Видите? Это ведь она разбила компьютер в кабинете у идиота Артуро. Обычно я сопровождаю ее на консультации в клинику. Дважды или трижды в год мы ездим туда за таблетками. — Он достал бутылку и наполнил стакан. Потом сделал приглашающее движение: — Хотите выпить хереса? Это единственное спиртное, что осталось в доме.

— Нет, спасибо. Так что же произошло восемнадцатого мая этого года?

Абелардо ответил не сразу. Он опорожнил стакан одним глотком, затем снова наполнил и только после этого заговорил:

— Да, именно восемнадцатого мая. Я хорошо помню тот день. — Он повернулся к старухе. — Это ведь было за день до твоего дня рождения, мама. Поэтому я так хорошо запомнил дату.

— Сукин сын, — повторила она.

Второй стакан последовал за первым. Абелардо налил еще.

— То есть вы хотите сказать, что никто не жег и не крушил кабинета доктора Санчеса Росса-младшего?

— Никто не жег, говорите? Моя бедная мать одним ударом ноги разбила компьютер. У нее тогда случился приступ. Естественно, я возместил клинике все убытки, взял на себя всю ответственность за случившееся. Я всегда так делаю. А почему, собственно, вы спрашиваете? Да будет вам известно: я оплатил Артурито счет на десять тысяч песет. У меня, кажется, и чек сохранился. Вы что, из какой-нибудь страховой компании?

Я в общих чертах повторил выученную наизусть историю о том, что я частный детектив, работаю на… И так далее.

— Компьютер она разбила вдребезги. — Он прикончил свой херес и направился к двери. — Это совершенно точно. Кстати… меня удивляет, что пройдоха Артуро не держит резервных копий. Он же такой педант.

— Вы готовы подтвердить это на суде?

— Чтобы подгадить Артурито?

Я промолчал.

— Если это навредит Артурито, я согласен. Но вы мне должны выплатить премиальные, ясно? У меня могут возникнуть непредвиденные расходы, да и потом, это точно помешает моим наблюдениям за птицами.

— Нет проблем. Я передам ваше пожелание в мою контору.

— Отлично, сеньор, с вашего позволения… я пойду к себе.

— Постойте. Как мне отсюда выйти? У вас есть ключ от наружной двери?

— Вы точно не хотите остаться?

— Нет.

— Тысяча песет — и ни на одну больше, — заявила старуха. — Вам хватит, молодой человек?

Я посмотрел на ее сына:

— Я, видимо, плохо ей объяснил?

Абелардо протянул руку в сторону старухи:

— Не упрямься, мама, отдай ключ. Он не хочет задерживаться. Ты что, не слышала?

— Иуда! Ты не сын, ты предатель! Проклятый ревнивец, каждый раз, когда я хочу остаться наедине с мужчиной, ты все портишь. — Она повернулась ко мне. — Видите, классический пример эдипова комплекса. Слава богу, что я научилась не обращать на него внимания. Тысяча пятьсот.

— Мама, не приставай, — одернул ее сын.

— Вы не расслышали, сеньора? — сказал я. — К сожалению, не могу выразиться яснее.

Старуха наконец вытащила ключ и швырнула мне. Я поймал его на лету.

Ее лицо исказила презрительная гримаса, когда она произнесла:

— Грош вам цена! Грубый примитивный хам.

— Вы правы, сеньора. Кроме того, я бесчувственный тип, и у меня бедный внутренний мир. Ключ оставлю в замке.

И я поспешно ретировался.

— Дорогой друг, ты должен войти в мое положение. Мною движет лишь забота об интересах Испании. Надеюсь, ты понимаешь.

Луис Сандоваль и Бельтран де Лус, директор Национального центра разведки Испании, не мигая, смотрел на своего собеседника. Тот произносил эти слова с лучезарной профессиональной улыбкой, широко раскинув руки, словно вещая перед прихожанами с церковной кафедры. Однако он сидел в кресле за рабочим столом в своем кабинете в здании епископата.