Книга Пират. Капитан - Командор, страница 17 – Андрей Посняков

— Хижина дяди Тома, — улыбнулся молодой человек. — А ну-ка, посмотрим, что там у тебя внутри?

Из мебели внутри оказался только небольшой самодельный стол, больше напоминавший картофельный ящик, да неширокие нары, застланные какой-то плетенной из травы циновкою. На прибитой прямо над нарами полке стояли какие-то туеса и небольшая деревянная шкатулка, похожая на ящичек для сигар. В шкатулке обнаружилась металлическая пластинка, кресало и трут — огниво! В одном из туесов белела на самом донышке серовато-белая россыпь. Громов осторожно понюхал, попробовал на язык…

— Соль! Похоже на охотничий домик. Только вот это… огниво — слишком уж экзотично, могли б и спички оставить. Хотя в сезон дождей спички, конечно, отсырели бы.

— Глянь-ка, милый, — острога!

Бьянка взяла стоявшую в углу палку с примотанным бечевою обломком лезвия:

— Удобная вещь — рыбу бить можно!

— Тут, видно, охотники на ночлег останавливались. И рыбаки…

Да, скорее всего, именно так дело и обстояло — обыкновенная охотничья избушка, правда, хиленькая, сибирским заимкам не чета, так тут ведь сибирских морозов не бывает, да и снег — редкий год выпадет — и тут же растает. Основательно — из бревен — строить незачем, достаточно вот горбыля… Впрочем, нет, это не горбыль — какие-то тоненькие деревья, что-то типа хвороста.

Обычный домик. И все же немного странно… Странно, что на стенах не было ни одной картинки, к примеру, вырезанных из какого-нибудь журнала полуголых девушек или чего-то подобного, не имелось никакого ведра, котелка или, скажем, кофейника, пусть даже самого старого, жестяного. Да и рыбаки, и охотники наверняка оставили бы запас круп в какой-нибудь пластиковой или стеклянной таре, уж точно не в туесах из коры! И ножик бы где-нибудь обнаружился, и топор — как без топора-то? Впрочем, топор может быть…

— Надо бы снаружи топор поискать…

— Тсс!!! — отвернувшись от окна, баронесса приложила палец к губам.

— Что такое? — шепотом осведомился Громов.

— За нами кто-то следит! — девушка тревожно моргнула и на всякий случай покрепче сжала только что найденную острогу.

— Следит?

— Наблюдает. Во-он, за барбарисовыми кустами — смотри.

— Никого не вижу! — всмотревшись, честно признался молодой человек.

— Плохо смотришь, — Бьянка фыркнула, подавшись вперед, словно почуявшая дичь охотница. — Не видишь, как шевельнулась ветка? А ветра-то, между прочим, почти что и нет.

— Так сейчас выйдем да спросим, что ему надобно? — пожав плечами, решительно заявил молодой человек. — Заодно и дорогу узнаем…

— Стой! — баронесса быстро схватила Андрея за руку и нетерпящим возражения тоном тихо повторила: — Стой. Он следит за нами тайно, значит — боится. Ты точно его спугнешь! Убежит — не поймаем.

Громов лишь головой покачал:

— Бред какой-то! И что ты предлагаешь?

— Предлагаю его сюда заманить, в хижину. А потом быстренько захлопнуть дверь и оп! — птичка в ловушке!

— Хорошо, так и сделаем, — чмокнув девушку в щеку, прошептал Андрей. — Правда, хочу заметить, что в тебе просыпаются весьма неожиданные таланты. Однако… как мы его заманим?

— А уж это предоставь мне! — азартно сверкнув глазами, Бьянка усмехнулась и потерла руки. — Как выйдем, я буду говорить, а ты во всем соглашайся и кивай. Договорились?

— Ага… А как ты думаешь, кто это?

— Не знаю. Скорее всего, какой-нибудь подросток. Чего-нибудь натворил, а теперь прячется.

— Да, это может быть. Вполне, — согласился Андрей. — Только не обязательно натворил, и не обязательно один — может, их двое или больше. Эти ребята просто здесь играют, как мы когда-то в детстве. Где ведь только не лазили! Может, не стоит их никуда заманивать… просто поговорить?

— Хотели б поговорить — уж давно б показались бы, — резонно возразила баронесса. — Точно говорю: будешь звать — убегут. Ну пошли, чего тут сидеть-то?

Щурясь от яркого, бьющего в глаза солнца, Бьянка с Андреем вышли на улицу. Сейчас, в конце октября, и здесь, в Южной Каролине, особой-то жары уже, слава богу, не чувствовалось, так, градусов двадцать — двадцать два, вряд ли больше.

— Ах, милый, — девушка томно потянулась, показав пупок, и, обернувшись к Громову, громко спросила: — Так мы что, все в этой хижине так и бросим? А вдруг кто-нибудь украдет?

— Так здесь нет никого, — сообразив, сымпровизировал молодой человек.

— Ты прав, милый. Да и вернемся мы быстро… через пару часов. Не-ет, никто на наши вещички не позарится… а тащить тяжело… Сам знаешь, что там.

— Еще бы не знать!

— Иди вперед, — обнимая Андрея, прошептала баронесса. — Да погромче шуми и на меня не оглядывайся.

— Как скажешь, милая.

Громко кашлянув, Громов зашагал к реке, продираясь сквозь кустарники, словно бульдозер. Остановился лишь за деревьями, услышав торжествующий крик Бьянки. И тут же побежал обратно.

— Попалась дичь! — кивая на припертую хворостиной дверь, гордо усмехнулась девушка. — Тут… в клетке!

— Ловко ты! — Андрей одобрительно хмыкнул. — Ну и кто там?

— А сам-то взгляни!

За оконцем маячила какая-то жуткая рожа со сверкающими белками глаз!

— Негр! — удивился Громов. — Ну надо же.

Он подошел к окну, и негр тут же отпрянул, затаившись в глубине хижины.

— Эй, парень! — молодой человек постучал ладонью по стенке. — Ну что, может, поговорим? Клянусь, мы ничего тебе плохого не сделаем. Просто кое о чем спросим, ладно? А потом — выпустим. Богом клянусь, поговорим и отпустим, договорились?

Чернокожий торопливо кивнул:

— Я никого не убил, не гневайтесь, масса!

— А что ж тогда прячешься? Впрочем, твое дело, — Громов махнул рукой и подошел поближе к окошку. — Лучше скажи, в какой стороне дорога?

— Это вам смотря какую надобно, масса, — охотно отозвался пленник. — Если ту, что к поместью сэра Беркли, то это на той стороне, а если ту, что к Саванне-реке, так это почти рядом.

— Покажешь?

— Конечно же, разрази меня гром! Я не обману, масса, не беспокойтесь, я такой же христианин, как и вы… Ой! — негр вдруг испуганно замолк и тут же поправился: — Я хотел сказать — тоже христианин.

— А звать-то тебя как?

— Татави… так покойная матушка назвала, а полковник Роджер кликал Томом. Или — Черный Том, я у него был грумом, а потом… Небось, слыхали о полковнике Роджерсе? Он — потомок одного из тех самых лордов, которым славный король Чарльз подарил все эти земли, от Вирджинии до Саванны-реки.

— Аристократ, стало быть, недорезанный, — хмыкнув, пошутил Громов.

Эта шутка его, не очень-то и смешная, неожиданно оказала на запертого в хижине собеседника самое благоприятное воздействие: чернокожий взглянул на молодых людей куда более внимательно и, как вдруг показалось Андрею, с явной симпатией и надеждой.