Книга Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера, страница 32 – Артем Рыбаков

— Так, приказ «О комиссарах» уже в войска дойти должен был, да и директива Гиммлера «О неполноценных расах». А приказ «О применении военной подсудности в районе Барбаросса» вообще в мае вышел.

— Ты давай остальным поясни, — перевел на меня стрелки Саша, — а то некоторые товарищи, я вижу, ни сном ни духом.

— Если коротко, то приказ «О комиссарах» обязует всех немецких военнослужащих рассматривать политработников и представителей НКВД как военных преступников и уничтожать, если они попадают в плен, директива Гиммлера — вообще нечто! Я даже кусок наизусть заучил: «…Если население с национальной точки зрения враждебно, а в расовом и человеческом настроении неполноценно или даже, как это бывает в местах среди болот, состоит из осевших там преступников, которые, возможно, — это слово я выделил голосом, — поддерживают партизан, то все они подлежат расстрелу».

Трошин даже присвистнул тихонько, а у Зельца от возмущения рот раскрылся.

— Ну а третий приказ начальника ОКВ [27] Кейтеля, говорит о том, что враждебные действия гражданских лиц против вермахта не подлежат рассмотрению никаким судом и наказание одно — расстрел. Вот и крестьяне эти, — я кивнул в сторону леса, — убираться из деревни не хотели, мешали операции по отлову окруженцев, то есть совершали действия враждебные… — У меня внезапно сдавило горло, потому что, пока я объяснял все это ребятам, меня самого проняло.

— Вот так, товарищи, — закончил за меня Фермер. — То есть с кем имеем дело, вам понятно.

— Да они же не люди! — воскликнул Зельц.

— Люди, люди… Ты же документы трофейные видел. Все, как у людей — фотокарточки, письма… — одернул его Трошин. — А вот убивать я… мы их будем, как собак бешеных!

— Чтобы убивать и самим не пропасть, надо с умом подходить, а не кипеть яростью благородной! — но никто из местных каламбура Фермера не понял.

— Командир, а ты обратил внимание, как мины они поставили? — вступил в разговор Люк.

— Ну? От деревни к реке. И что?

— То, что они от той стороны оборону держать собрались, а мы на этой…

— Молодец! Тогда, от второго блокпоста к деревне связь телефонная должна идти! И те, кто внутри периметра, через этот мост ни за что не поедут… — на лету схватил идею Фермер.

— Товарищ майор, — учитывая присутствие «чужих», Тотен обратился к командиру официально, — вы что, хотите бесшумно взвод немцев положить? — в голосе Алика сквозило некоторое сомнение.

— Зачем «бесшумно»? Класть будем шумно и весело, но с умом. Сейчас перерыв на полчаса. Нет, на час. Потом снова думать будем. Антон, подойди.

Когда все, кроме меня и Люка, разошлись, Саша подошел ко мне вплотную и, пристально посмотрев на меня, спросил:

— Ты приказы эти на самом деле помнишь или из головы выдумал, для моральной стимуляции?

— Все — правда. Сам в свое время обалдел, когда читал, вот и запомнил почти дословно.

— Угу… Ты как? Сильно замотан?

— Ну, отдохнуть бы не мешало. А что?

— Ну что ты, как еврей, вопросом на вопрос, а?

— Так что нужно? — спорить и балагурить отчего-то расхотелось.

— В разведку вас рано с утра пошлю. Двумя группами. Старшими пойдете вы, — и он поочередно посмотрел в глаза мне и Люку. — Ты, Антон, вместе с Зельцем будете работать в «гражданке», а Саня с остальными будут вас страховать из леса.

— А Зельц нам зачем? — удивился я.

— А он у нас единственный представитель власти. С документами, это подтверждающими. Теперь смотрите сюда, — и Фермер развернул карту. — Вот, видите, деревни практически сплошняком идут вдоль реки. Если бы я был на месте… этих, — и лицо его перекосила брезгливая гримаса, — то вначале я бы обеспечил внешний периметр, а уж потом начал зачищать зону безопасности. Глубоко в лес они соваться не будут — силы не те. А внешний периметр они делать уже начали.

— Так ты все-таки решил в лес прорываться? — спросил Люк.

— Именно так, с нашим обозом на главную цель выходить — чистейшей воды идиотизм, — отрезал командир.

— Ну а кошмарить гадов нам можно? — задал еще один вопрос наш разведчик.

— Это можно, но так, чтобы ни одна падла вас не засекла.

— Типа шел солдат, упал, друзья перевернули, а в голове дырка? — уточнил Люк.

— Ага! Все. Теперь вам — спать. Подъем в полпятого.

«Вечернее сообщение Совинформбюро от 22 июля

В течение 22 июля наши войска вели большие бои на ПЕТРОЗАВОДСКОМ, ПОРХОВСКОМ, СМОЛЕНСКОМ и ЖИТОМИРСКОМ направлениях. Существенных изменений в положении войск на фронтах не произошло.

Наша авиация за 22 июля сбила 87 самолетов противника. Потери советской авиации — 14 самолетов».

ДОКЛАД

ВОЕННОГО СОВЕТА ЗАПАДНОГО НАПРАВЛЕНИЯ СТАВКЕ ВЕРХОВНОГО КОМАНДОВАНИЯ О БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЯХ ВОЙСК ЗАПАДНОГО ФРОНТА В РАЙОНЕ СМОЛЕНСК, ЕЛЬНЯ, ЯРЦЕВО (22 июля 1941 г.).

Копия:

Товарищу Сталину

Жукову

ДОКЛАДЫВАЕМ:

Первое. В Смоленске седьмой день идет ожесточенный бой. Наши части на утро 22 июля занимают северную часть города, вокзал на северо-западе, сортировочную станцию и аэродром в северо-восточной части. По показаниям прибывших вчера пленных, город завален трупами немцев. Наши части понесли также большие потери. Фактически остались и сражаются неполные 127 и 152 сд. Противник у Ярцево не ликвидирован; 101 тд под Ярцево до утра 22 июля решающего успеха не имела.

Рокоссовский сегодня предпринял обход с флангов и тыла, но контратакой немцев вынужден отвести свой правый фланг на восточный берег р. Вопь, удерживая 38 сд тет-де-пон у Ярцево.

Второе. Ст. Ельня на жел. дор. Смоленск, Сухиничи занимает неприятель. 19 сд 24 армии сегодня утром в районе Ельни перешли в наступление и к 9 часам охватили противника одним полком с севера и двумя полками с юга. Идет бой за овладение Ельня.