Онлайн книга «Взорвать прошлое! "Попаданец" ошибается один раз»
|
— Внимание! Готовность тридцать минут! — голос Фермера отвлек меня от мечтаний. — Постам доложить о готовности! — Первый и второй готовы! — начал перекличку Бродяга. — Третий готов! — это Алик. — Четвертый готов! — Лешка Дымов сидит метрах в ста от основной позиции, прикрывая с пулеметом подходы. — Пятый готов! — это сам командир. — Шестой готов! — Док разместился чуть дальше по шоссе, прикрывая нас со стороны Минска. — Седьмой готов! — Емельян обеспечивает наши тылы и руководит «приданными». Смешно, но по раскладу выходит, как в той старой шутке: «Твой номер восемь — сиди и молчи в трубочку!» — Восьмой готов! — Внимание всем! Объявляю режим радиомолчания! Докладывать только важные вещи. Всем удачи! Отбой. Глава 8
Минуты, составлявшие объявленные командиром полчаса, то летели со скоростью весенней капели, то тянулись медленно, словно древесная смола. Четверть часа назад, в двадцать минут третьего, над нами пролетел немецкий самолет — памятная по кинофильмам и мемуарам «рама». Немцы этот самолет «Уху», то есть «Филин», называли. Разведчик летел довольно низко, метрах в пятистах над землей. Заметить нас он не мог, но какой-то рефлекс заставил меня замереть не дыша. Негромко шумя моторами, самолет удалился в сторону Минска. — Тоха. Я обернулся на голос. Это Тотен окликнул меня, сопровождая при этом самолет стволами своих авиационных пулеметов. — Что? — Как думаешь, я его сбить смогу? — А хрен его знает… Может, и собьешь… — неопределенно ответил я другу. — А то ведь он может нам неприятностей при отходе доставить ой-ей-ей каких… Спустя несколько мгновений из своей «нычки» выглянул Фермер: — Алик, если что — действительно придется шугануть этого летуна. Я бы из крупняка попробовал, но ствол максимум на пятнадцать градусов поднимается. А теперь готовьтесь по-настоящему, объект максимум через двадцать минут поедет, сейчас как раз «головняк» [33] появится. Саша не обманул, буквально через пять минут на дороге в клубах пыли появились несколько мотоциклов. В бинокль я отчетливо разглядел пулеметы на колясках и эсэсовские номера на передних крыльях. Лиц мотоциклистов не видно — закрыты очками-«консервами» и шарфами, но по сторонам парни явно смотрят. И скорость неплохая — под «полтинник» держат, несмотря на колдобины. Не притормаживая, мотогансы пронеслись к Минску. — Готовность десять минут! — скороговоркой скомандовал Фермер. Нервно хрустнув суставами пальцев, я надел каску. Командир наш по спецурской своей привычке каски недолюбливает, предпочитая им кепи или платок, но утром нам строго-настрого приказал защитить головы. Так и сказал: «Сегодня тут столько всего летать будет, что если кого без каски увижу — сам голову оторву!» Касочка у меня тоже трофейная, вермахтовская, а вот чехол к ней из будущего, бундесверовский. Налез как родной. «Что-то колотит меня! — вон, даже подбородочный ремешок не сразу застегнуть получилось. И пот прошиб… Так, спокойнее, дорогой товарищ! Спокойнее! — волевым усилием заставляю себя дышать медленно и глубоко. Четыре счета — вдох через нос, выдох ртом — на восемь… Один, два, три, четыре… Выыыыдоооох… Один, два, три, четыре…» На пятом вздохе руки перестали трястись, а на десятом я совсем успокоился. Взял в правую руку фотоаппарат, выдвинул архаичный объектив и приготовился. «Может, еще и Пулитцера [34] получу… или Сталинскую премию в области журналистики… Вот только за что? За лучшую новостную фотографию или лучший радиорепортаж? Опять чушь всякая в голову лезет! Ну-ка! Еще три вдоха!» * * * — Контакт, девять часов, двести. Колонна! — голос Дымова звучал в наушнике по-мальчишески звонко, хотя он и есть мальчишка, на пятнадцать лет младше меня, как-никак. А ведь сколько копий сломали Фермер и Бродяга, споря, давать «чужому» рацию или не давать? Все-таки Шура-Два уломал командира, и последние несколько дней его подопечный гордо рассекал со старенькой «сороковой» «алинкой». Я снова посмотрел на часы — стрелки показывали без двух минут три. Включил запись видео на обоих мобильниках и, используя самодельный визир, навел объективы на дорогу. Моя «Нокия» снимала общий план, а тотеновский понтовый «айфон» — крупный. Батареи заряжены под завязку, а памяти должно хватить минут на двадцать съемки. Можно было бы стереть что-нибудь из старого, но командир категорически запретил это делать. Сказал, что снимки — лишнее доказательство, что мы действительно из будущего, а не агенты абвера или гестапо. Первыми в поле моего зрения въехали шесть мотоциклов с колясками. Ехали они парами уступом влево, так что занимали всю дорогу. Следом показался «передок Круппа», отличавшийся от нашего формой кузова и установленной в нем турелью со спаренными «эмгачами». Затем еще один «ублюдок» с десятком солдат в полевой форме войск СС, большая легковушка, еще одна… И, наконец, здоровенный, метров пять, не меньше, черный лимузин с большим флажком на правом переднем крыле. «Есть!» — возликовал внутренний голос, Я поднял фотоаппарат, подстроил фокус и сделал первый снимок колонны. И практически сразу после этого в наушнике голос командира спокойно, даже буднично приказал: — Всем внимание! Работаем! «Балка-Три» — товсь! — И, спустя секунду: — «Балка-Три» — огонь! Правее, там, где дорога делала плавную широкую дугу, вспухло несколько облачков порохового дыма… |