Книга Окруженец. Затерянный в 1941-м, страница 76 – Вадим Мельнюшкин

— Так точно, товарищ командир, но хотелось бы уточнить — в чём это удобство должно выражаться?

— Экий вы, батенька, несообразительный. Местность должна быть такая, чтобы немцы или ещё яка гадость, попав там в засаду, выбраться уже не могли. То есть задача по твоей части — заминировать там всё нужно так, чтобы они из огневого мешка только в могилу могли уйти. Теперь понятно объяснил?

— Так точно, теперь понятно.

— Ещё один вопрос, давно узнать хотел — почему ефрейтор.

— Так звание такое воинское.

— Это я знаю, почему не сержант?

— Ну, так это из-за "так точно" и "никак нет".

— Не понял.

— Преклонение, так сказать, перед старорежимностью. Это мне такую формулировку комиссар батальона вкатал. Сначала я, правда, три раза на губе отсидел, а потом он меня разжаловал. Дважды. Собирался и третий, но не успел. Мир его праху. Смелый был мужик, хотя и не очень умный.

— Насчёт старорежимности всё одно не врубился.

— Как красноармеец отвечает на вопрос командира? "Да", "нет", а "так точно" и "никак нет" в старой армии было. Изжили вместе с офицерами и погонами, но те, кто в царской армии служил, отвыкнуть сразу не смогли, вот у них и проскакивало время от времени. В какой-то момент и те, кто царскую не застал, стали тоже так отвечать — в основном сержантский и старшинский состав. Ну, типа, за шик стало. Где-то командиры на это забили, говорят где и поощряли молча, но в основном боролись. Всё больше лишением увольнений да губой, но некоторые особо упёртые и судом грозились.

— Угу, и борьба шла с переменным успехом.

— Где как.

— А рядовым красноармейцам небось сами не разрешали.

— А то, салагам не положено.

— Понятно, элита, блин. То-то я смотрю, Нефёдов хмурится, когда Матвеев ему "никакнекает".

— Тоже теперь бороться будете?

— Да шли бы вы со своим детским садом, а то больше заняться мне нечем. В общем, берёшь пулемётчика поопытнее, и вперёд — искать место, да позиции размечать. С утра, естественно. Всё, я спать.

* * *

— Николай Николаевич, вы должны подписать акт — все сроки летят.

— Сроки пролетели три года назад — тогда надо было суетиться, Смирнов вам всё бы подписал, а я не стану. Нафига мне ваш геморрой на свою задницу? Эта херня всё одно не полетит, то есть полетит, но как булыжник из пращи, причём с тем же результатом. "Протон" его вытащит на орбиту, может быть, даже" Бриз" в этот раз не оплошает, и даже разгонит, но до Венеры эта штука если и долетит, то как максимум куском металла и пластика. Всю начинку сожжёт первой же гелиовспышкой.

— Ничего подобного, предусмотрена защита от ионизированного излучения, — маленький полный человечек возмущённо затряс брылями щёк.

— Ничем эта защита не поможет — семьдесят процентов микросхем обычное бытовое китайское дерьмо.

— Вы же видели, у нас есть акт испытания…

— Ага, видел. Сделайте ещё раз, только поднимите мощность вчетверо. Или вы не занизили показатели более чем втрое? Всё, вопрос исчерпан.

— Бессонов, вы думаете вам дадут возможность выбросить в помойку труд сотен людей в течение пяти лет и миллиард рублей? Ошибаетесь, завтра же на вашем месте окажется менее заносчивый, а ваша карьера кончилась.

— Да пошёл ты, в прокуратуре грозить мне будешь.

Про прокуратуру это я зря, хрен этой толстой жабе что сделают — уйдёт с повышением, но вот насчёт карьеры он прав, причём вне зависимости от того подпишу акт или нет. Ну и фиг с ним, хоть совесть будет спокойна.

* * *

Подняли как всегда, ни свет ни заря. Естественно, снова не выспался. Ну и что, что Матвеев раньше встал и уже группу подготовил, может у меня нервная организация тоньше. Вот так, рискуя вывернуть челюсть, показал Егоршину на карте место, где оставил горемык, проинструктировал снова по порядку движения и пересечению дорог и рек, как будто они раньше этого не слышали, да пошёл завтракать, хотя очень хотелось завалиться и придавить ещё минуток триста. То, что за столом буду не первым, догадывался, санитары-то уже ушли, а значит не на голодный желудок, но оказался даже не вторым. Крамской с Давыдовым уже уминали остатки шрапнели, но заинтересовала меня не она, а маленькие тёмные кубики знакомого вида, что лежали около парящих кипятком кружек.

— Так, архаровцы, признавайтесь — где мёд надыбали?

— Это не к нам, это к старшине, — Давыдов быстро засунул кусочек сотового великолепия за щёку, неужто подумал что отберу, и стал быстро выхлёбывать, пахнущую разнотравьем, жидкость из кружки.

— Всем кто в боевой выход или в разведку, тем приказано выдавать, — Борис не стал прятать свою порцию, а, взяв её двумя пальцами, принялся высасывать тягучую массу из сот, медленно запивая.

— Товарищ командир, я вам тоже сейчас принесу, — молодой парень, вероятно ночной повар, чёрт — фамилию не знаю, метнулся под навес с печью.

— Отставить, боец. У меня боевых сегодня нет, а значит кашей обойдусь.

— Но товарищ старшина велел…

— Себе тоже велел?

— Нет, себе не велел.

— Вот и я обойдусь.

С завтраком закончил быстро — чего там полупустую шрапнель в живот покидать да травой запить, ну и народ вовсю подваливать начал. Эх, опять я про зарядку забыл. Может общую ввести, вместе с нормальным распорядком дня? Ага, и строем начать ходить. Пойду-ка под штабной навес, на карту попялюсь, может какая умная мысля заблудится, да и в голову придёт. А тут я в ней — голове. Бамс, выскажу чего умного, все восхитятся моей мудростью и прозорливостью, и предложат стать… Дальше не придумал, потому как я и так здесь самый главный. А что, может в цари записаться? Кто в цари крайний? Никого? Тогда я первым буду! Не, не поймут…

Только развернул карту Кошка тут как тут. Подошёл, поздоровался, сел и смотрит, молчит.

— Сказать что-то хотите, товарищ старшина?

— Ничего особо важного. Часть разведки вернулась, везде всё одинаково, немцы по всем дорогам плотно идут, полицейские отряды создаются и вооружаются. Туда много бывших красноармейцев идёт. Ну как много — с треть наверно. Похоже, с нами нашими же руками бороться собираются.

— Откуда столько, дезертиры?

— Да кто как, кто из лагерей бежал, поскитался по лесам, оголодал да и пошёл на службу врагу, а кто и не бежал — прямо оттуда рекрутировали. Понять людей конечно можно, никому не хочется от голода дохнуть. Поговорить бы с ними, да на настоящего предателя можно нарваться. В Гавриленках бригада лесорубов объявилась. Бродят по лесу, ничего не рубят, говорят с акцентом.

— Это уже интересно, надо бы с ними побеседовать.

— А я думаю это шпионы.

— Я тоже так думаю, потому и надо, хотя… Там самооборонщиков тоже вооружили?