Книга Знак змеи, страница 79 – Елена Афанасьева

- Но во времена Абамелека это помещение выглядело еще более великолепно. Тогда вопреки поговорке все, что здесь блестит, было реальным золотом, - сообщил сопровождающий нас посольский чин, мучающийся дилеммой, перед кем положено больше вытягиваться в струнку - перед некогда всемогущим дядей Женей или перед непосредственным начальником Вовкой Евгеньичем, который сам вытягивается перед отцом.

- А теперь? - уточнил Вовка, поколупав золоченую стенку рукой.

- Теперь нет, - горестно вздохнул чин.

- И на том спасибо, - пробубнила я. - Золота только что в «Бульж аль Арабе» до отвала наелась.

- И как?

- Что «как» - золото? Как пыль во рту.

- Не золото, «Бульж аль Араб» как?

- Каскады драгоценностей и немножко стройматериалов, как сказал один отправленный нынче на нары олигарх. И «Бульж аль Араб» от его ареста стоит, не падает. Отечественных кадров для заселения его президентских и королевских номеров хватит, даже если всех олигархов пересажают. Президенты дотационных республик останутся.

- Кого имеешь в виду? - вскинул брови дядя Женя.

- Хана. В роял-сьюте квартирует.

- И этот сморчок там! Говорил шефу в девяносто третьем, нельзя этому... - последовавшее определение было в духе дяди Жени - не цитируемым, - национальную республику доверять. А шеф все твердил: «Не коммунист, и хрен с ним!» Вот тебе и хрен! И покруче хрена! Ладно, историей, и далекой, и близкой, мы насладились. И архитектурой насладились, и сплетнями посольскими. Можно и к делу переходить.

- К какому делу, дядь Жень?

- Ради которого ты в Риме осталась. Что-то ж тебе от меня нужно, раз задержалась. Прикидываю - что. И умозаключаю: информация об аресте Оленя. Спрашивать будешь, кто и за что?

- Буду.

- Вторая часть ответа проста - по совокупности. У любого, кто за эти годы хоть сук спилил и продал, можно найти, за что. А уж у олигархов у каждого наперечет свои скелеты в шкафу. Только достают их не у каждого. Чего усмехаешься?

- Прингеля почти слово в слово цитируете.

- Э-э, этот сам свой скелет сдал, на блюдечке принес и лапки вытянул. И что теперь делает?

- Сидит, засунув голову в песок.

- Хрен и с ним! Переходим к вопросу, почему теперь достали скелет именно из Оленева шкафа.

- Переходим.

- А чтобы не высовывался! И не думал, что умнее других!

- Каких других?

- Каких-каких! Сама не знаешь! Даром столько лет кремлевский паркет своим задом... - дядя Женя оглядел на моем теле то, что у любой другой женщины называлось бы «задом», - ...задиком протирала. Чего категорически нельзя делать в мире большой политики? Нельзя быть умнее Главного. Главные меняются и будут меняться, быть может! - на всякий случай добавил опытный царедворец. Разговор проходил на открытом воздухе в парке, но дядя Женя точно знал, что береженого бог бережет. - Быть или даже на минуту показаться умнее любого из Главных категорически вредно для здоровья. И красивше быть нельзя, и выше.

- А если кто ростом вышел, тогда что? Просить маму родить обратно?

- Диспозицию выбирать грамотно. Чтобы разница в росте в глаза не бросалась! И народу нельзя нравиться больше, чем Главный.

- Уж нашему-то народу олигарх никак не мог нравиться больше царя-батюшки. Народ у нас не тот.

- Тот не тот, а друг твой сердечный нравился. Последние опросы общественного мнения, которые в закрытых рассылках были, указывали на такой рост популярности Оленя, что еще пара-тройка месяцев, и многих мог затмить. А у нас, сама знаешь, на носу выборы.

- Не верю, чтобы этот рост популярности другими средствами не могли усмирить. Мало ли средств?! Гусинскому «Протокол №6» подобрали. У Березы ОРТ отобрали. И Оленю могли что попроще изобрести. Фильмец на всю страну показать про олигархов, пожирающих невинных младенцев. Чем не «Гомосексуалисты в поддержку Явлинского»?! Или тазобедренный сустав Примакова. Или «казалось бы, при чем здесь Лужков». И проигравший политический противник сам, безо всякого насилия, вливается в стройные ряды победителей, даже сопредседателем их партии становится.

- Скажешь, твой любезный одноклассничек влился бы в стройные ряды? Молчишь. Вот и я знаю, что не влился бы. И они знают, что не влился. Там, конечно, не Эйнштейны за кремлевским забором сидят, но кое-что просчитывать могут.

- Да уж, посчитали! Вычислили, что политэмигранта из него, как из Гуся и Березы, не сделать, вот и кинулись сажать. Равноудаленность олигархов и равенство всех перед законом в действии.

- Все равны, и еще парочка равнее. Так было, есть и будет. Тому, кто этого не знает, нечего политическую пулю расписывать. А с друга твоего станется, еще попрет на баррикады, в публичные политики заделаться вздумает.

- Какие публичные политики с его миллиардами! Народ у нас категорически богатых не любит! Лучше дурак и сволочь, но бедный, чем умный, относительно честный, но богатый.

- Миллиарды отберут. Не дергайся, знаю что говорю, отберут! И «АлОл» отберут. «Спор хозяйствующих субъектов» устроят или просто возьмут и разорят, долго ли умеючи! - дядя Женя не стал продолжать эту бородатую фразочку традиционным ее окончанием. Напротив, посерьезнел. - Я тебе вот что скажу, девочка, в той иррациональной ненависти, которую Главный испытывает к Оленю, должна быть личностная и только личностная подоплека.

- Мужская?

- Может быть. Так споры хозяйствующих субъектов не решают. Так ненавидят более счастливого соперника, способного увести женщину. Или более счастливого политика, способного «увести» страну.

В отличие от дяди Жени я сомневалась, что вкусы по части женщин у тех, о ком он сейчас говорил, совпадали. Хотя - как знать! А по части «увести страну» - все может быть. Мужики же, как мальчишки, в детстве не наигравшиеся в солдатики. И место в жизненной иерархии в этом мальчишестве ровным счетом ничего не меняет. Все войнушки друг с другом устраивают, только жертвы у этих войнушек оказываются не оловянные.

- Вопрос, детка, в другом - кто разыграл партию, - продолжал аксакал подковерных битв. - Кто развел Оленя, выставив в столь невыгодном свете, и кто Главного «грамотно сориентировал»?

- Я и спрашиваю - кто?

- А сделать это мог только тот, у кого есть доступ к обоим персонажам, и тот, кто в подобной ситуации заинтересован. Лично заинтересован. Не как политик, не как олигарх, а как человек. Как мужик, в конце концов.

- Ну и кто? Кто?!

- А вот этого я не скажу. И не потому, что такой вредный или хитрый, а потому что не знаю. Ей-богу не знаю! Теперь и дядя Женя не все может. Другие времена, другие серые кардиналы. Но знаю точно - хочешь найти источник угрозы, ищи чей-то личный интерес, личную обиду.