Онлайн книга «Урусут»
|
– Там шахта, что ли? – не выдержал лейтенант. Наконец, камера остановилась. – Дно, – решил Антонов. – Восемь метров до поверхности. Прилично. Включаем свет. Зажужжал моторчик, камера медленно-медленно поехала вверх. Павел смотрел на монитор, и ничего не понимал – под ярким светом фонаря виднелась неровная то ли порода, то ли лед – ничего не ясно. Зато очень хорошо понимал ответственный за наблюдение сержант Эштреков, который вдруг заорал: – Стоп! – Что там, Серега? – наклонился Антонов. – Это не лед, это скала, – указал пальцем сержант на какую-то странную точку. – Там внизу – здоровая яма. Мало того, стенку кто-то ковырял. – Да ну! – сказал прапорщик-бурильщик и наклонился, чтобы посмотреть. Вдруг выпрямился: – Матерь Божья, и вправду ковырял! – Тре-е-ево-о-ога-а-а! – заорал лейтенант и побежал к палатке докладывать о ситуации. У Пашки дрожали колени, отвернувшись, он и сам махнул грамм сто. Вскоре заработал дополнительный генератор – это включился прожектор, особыми бензопилами принялись вырезать лед. Демченко приказал ни в коем случае не допустить обрушения вниз – мало ли, вдруг и вправду остался кто живой? Мало радости провести в снежном плену полтора суток, чтобы перед освобождением получить глыбой того же льда по темечку. Худой ловкий малый с бензопилой в руках уже углубился в отверстие с головой – его спускали на тросе, а крошку и грязные серые куски льда поднимали наверх на брезенте, с продетыми сквозь кольца в нем веревками. Весь лагерь собрался вокруг. Наконец, получилось отверстие, достаточное для того, чтобы через него опустился вниз человек. – Вперед, Ларионов, – скомандовал подполковник тому же парню, что орудовал пилой. – Лучше тебя скалолаза нет. – Есть! – ответил ловкач, и его на тросе начали спускать вниз. Трос был прикреплен к лебедке, но спускали тихо-тихо руками. Через какое-то время он закричал: – Да тут еще метров пятьдесят вниз! Настоящая пещера! Степан Семенович поднес к губам переговорное устройство. – Говори в рацию, сержант – мы через эти пятьдесят метров будем орать друг другу, что ли? Затрещало, свистнуло, прорвалось: – Есть говорить в рацию. – Что наблюдаешь? – Огромная пещера, внизу выступает площадка. Потравите трос, я встану, пока не дергайте. Демченко кивнул, ребята ослабили хватку троса. – Я у края площадки, – трещал динамик. – На стене к вертикальному выступу «восьмеркой» привязана веревка. Уходит вниз. Толпа оживленно заговорила. – Молчать! – свирепо оглянулся начальник и опять поднес к губам рацию. – Ларчик, дорогой, мы тебя держим, посвети вниз, посмотри, что там. Минуту раздавалось шипение, потом сквозь него прорвался голос: – Труп, товарищ подполковник. Разрешите обследовать? Все заохали. – Конечно, разрешаю. Травите, ребятки, – кивнул он спасателям. – Травите. Веревка плавно заскользила вниз. Павел отошел в сторону. Труп. Вот и все. Прощай, Олежка. Вынул фляжку, допил остаток, наклонился, зачерпнул из-под ног снег и начал жевать. Рация затрещала опять. – Мужчина, около сорока лет. Почему-то голый. Тело расположено лицом вниз. Ого! – Что такое, Ларчик? – спросил Демченко. – В затылке – пулевое отверстие. Толпа зашумела. Павла пошатнуло, и он упал на колени. Ну и ну! – Ни хрена себе! – опять заверещала рация. – Он дышит, прощупывается пульс! – Быстро, черти! – заорал командир. – Вызывайте вертолет, нашу реанимацию в полную готовность, борт к вылету! Ларчик! Все забегали, засуетились. – Да, товарищ полковник! – Если лед сразу продолбить, он на вас упадет? – Никак нет – я же сказал – сначала выступает одна площадка, она защитит. Долбите. Я – на второй. А вниз уходят еще несколько. Может, и на километр – не знаю. – Ни фига себе! – вырвалось у прапорщика. – Фига! – крикнул Степан Семенович. – Бури в четырех точках рядом с основным лазом! По углам квадрата метр на метр! И обрушивай столб вниз! Уланов, Колчин – приготовится к спуску и к эвакуации раненого! Врачей сюда, живо! Одеяла! Всем другим отойти на семь-восемь метров, что вы столпились! Ну как дети точно! Свет дайте! Больше света! Прожектор был один, и предпосылок для того, чтобы он стал ярче, не имелось, но подполковник не мог не отдавать приказания. Понятно, что врачи стояли наготове вместе со всем необходимым набором лекарств, и оставшиеся в самолете специалисты уже готовили реанимацию, а расположившиеся на отдых летчики уже собирались к обратному вылету в Москву, запрашивали коридор и уточняли примерное время взлета, экипажу вертолета МЧС из МинВод уже сообщили о новом задании, и его командир готовился к непростой ночной эвакуации. Визжал бур, еще, еще, – бах-бабах! – рухнул лед. – Тебя не убило? – закричал в рацию Демченко. – Никак нет! – ответил Ларионов. – Так, кусочек рядом… – Уланов! – Уже спускаюсь! – кричал старлей со свернутым спальным мешком в руках – для поднятия раненого, – сползая в дыру. – Ларчик! – крикнул Семен Степанович. – Там вещи его какие-нибудь есть? – Да чего только нет, товарищ подполковник! – Собери все. Огнестрельное ранение еще как-то объяснять придется. – Есть! Павел порывался вызвать Анну, сообщить – но что сообщить? Жив? А что это за пулевое отверстие в затылке? Что за чертовщина такая? Ходил, ходил – рация командира молчала. Вдруг в ней раздался характерный треск и раздался голос сиганувшего вниз вслед за Улановым Колчина: – Объект готов к транспортировке! – Поехали, ребятушки! – рыкнул начальник. Вчетвером, быстро, натянули веревки, заработала лебедка. В спальном мешке, как младенца, которого только что туго спеленали, с прижатыми руками, подняли Олега Белолобова. Его лицо хорошо было видно в свете прожектора. Паша взглянул и ужаснулся – на месте правого глаза запекся огромный сгусток крови. – В палатку, быстро! – скомандовал кто-то другой, не Демченко, наверное, врач, и на ремнях старого товарища бегом понесли к палатке. Ширко рванулся следом, но у входа какой-то эмчеэсовец выставил перед ним ладонь. – Я его друг! – пытался объяснить Паша. – Это я вас сюда привез! – Привез – и молодец, – ответил тот. – Видишь, не зря. Только дай нам сделать свою работу, хорошо? Ширко отошел в сторону, от ужасного зрелища его знобило. Синее лицо, коричневый сгусток… А он собирался вызывать Анну и радостно орать, что Олега нашли, что Олег живой… Пуля в затылок, глаза нет, без сознания… Что говорить? |