Книга Журналюга, страница 96 – Виктор Левашов

— Оставил на берегу возле соседнего леспромхоза. По узкоколейке доехал до Сургута. Из Сургута на самолете — сюда. Так кто же убил вашего верного телохранителя?

— Заключенный Вартан Назарян.

— Вот как? — теперь уже вполне искренне поразился Лозовский.

— Он начал стучать в дверь камеры, Леонид заглянул узнать, в чем дело. Назарян оглушил его, завладел его пистолетом и застрелил. Это и был выстрел, который вы слышали. Он попытался бежать, забаррикадировался в бесхозном балке, отстреливался. В перестрелке его убили.

— Вартана Назаряна убили?

— Да.

— В таких случаях мой друг Паша Тюрин говорит: Бог не фраер. А я скажу по-другому: отец отдал сына на заклание. И всюду страсти роковые, и от судеб защиты нет. Шекспир отдыхает. И это в наше-то прозаическое время! Впрочем, нет. Время, когда в центре Москвы террористы захватывают концертные залы, прозаическим не назовешь.

— Теперь вы понимаете, почему Леонид не может меня сдать?

— Понимаю.

— Я вижу, мое сообщение испортило вам настроение?

— Господин Кольцов, это ненадолго, — заверил Лозовский. — Еще часа полтора мое настроение будет довольно приличным. А вот потом испортится. Поэтому чем быстрее мы перейдем к делу, тем лучше.

— О каком деле вы говорите?

— О вашей афере с «Нюда-нефтью». И не делайте вид, что не понимаете. Все вы понимаете.

— Что вы об этом знаете?

— Вы пытаетесь впарить «Бритиш Петролеум» за четыреста миллионов долларов компанию, которая стоит не больше пятидесяти миллионов. Это — главное. Остальное частности. Их я не знаю.

— Вы в этом уверены?

— Я был не очень в этом уверен. До тех пор, пока не получил по затылку кастетом.

— Рисковый вы человек, Лозовский. Не боитесь, что не выйдите из этого дома? — поинтересовался Кольцов.

— Не боюсь. Есть люди, которые знают, где меня искать. И куда вы денете мой труп?

— Определенно вы принимаете меня за какого-то монстра. Какой труп? О чем вы говорите? Вы просто проведете два дня в комфортабельной комнате, с телевизором, с хорошей едой и даже с коньяком «Хеннесси», который вам так понравился. В тот момент, когда я открою свежий номер «Курьера» с очерком Степанова, вы немедленно окажетесь на свободе.

— Вы не откроете «Курьер» с очерком Степанова через два дня.

— Попов уверил меня, что очерк стоит в номере.

— Стоит. Но номер не выйдет.

— Почему?

— Сбой в компьютерной системе. Такой же, какой был в вашем банке «Союз-кредит». Вирус, господин Кольцов. Slammer. Жуткая штука. Киберджихад. Всю базу данных как языком слизывает. А чтобы восстановить ее, понадобится время. Неделя, две, три — столько, сколько нужно.

— Кому?

— Мне.

— Вы блефуете.

— Проверьте. Рискнете? Думаю, нет. Вы не в том положении, чтобы рисковать. Слишком большая ставка в игре — триста пятьдесят миллионов долларов. Или все же рискнете?

— Нет. Давайте к делу. Я повторяю вопрос, который уже задавал: при каких условиях вы воспримете мою проблему как свою? Мне нужно, чтобы очерк Степанова появился в ближайшем номере «Курьера» и чтобы номер вышел в срок. Только не начинайте снова о том, что вы хотите видеть убийц журналиста Степанова в могиле или в тюрьме.

— Не буду. Знаете, в чем ваша ошибка? Вы считаете, что чем больше вы платите человеку, тем лучше он работает. Нет. Тем больше он боится потерять работу. Вряд ли мы договоримся, господин Кольцов. «Российский курьер» — издание независимое. Это единственное, что позволяет нам держаться на плаву. Если мы поможем вам реализовать вашу аферу, наш рейтинг невозвратимо рухнет.

— Про какую аферу вы все время говорите? — раздраженно перебил Кольцов. — Вы путаете понятия «стоимость» и «цена». Да, я хочу продать «Нюду-нефть» англичанам за четыреста миллионов. И компания стоит этих денег. Это ее подлинная стоимость. А если «Бритиш Петролеум» вложит еще миллионов двести и реализует проекты Христича, она будет стоить и миллиард. Цена в России мало зависит от стоимости. Ее во многом определяют факторы коррупционные. Китайцы предлагали за «Слав-нефть» четыре миллиарда долларов. За сколько ее продали? За миллиард восемьсот. Кому продали? Своим!

— И все же, и все же. В глазах серьезных предпринимателей, а мы ориентированы на серьезных предпринимателей, это афера. Очень масштабная, очень остроумная, если не принимать во внимание, что ваш путь к успеху выстлан трупами. Ваш авторитет очень возрастет, если вы сумеете довести дело до успешного конца. Но ваш авторитет — это ваш авторитет. А авторитет «Российского курьера» — это мой авторитет и авторитет моих друзей-журналистов. Мы не договоримся.

— Я выслушал ваши аргументы. Теперь послушайте мои, — проговорил Кольцов. — Миллион долларов. Наличными. Вам.

— Три миллиона триста тысяч, — невозмутимо поправил Лозовский.

— Сколько?! — изумился Кольцов. — Да за эти деньги я куплю «Российский курьер» со всеми потрохами!

— Это я вам и предлагаю сделать.

— Так. Очень интересно. Объясните, для чего мне «Российский курьер»?

— Странно, что вы, опытный бизнесмен, этого не понимаете. Сколько вы тратите на взятки губернаторам и их командам?

— Много, — буркнул Кольцов.

— Не много, а очень много, — уточнил Лозовский. — Это ваш единственный рычаг. Между тем есть другой рычаг, гораздо более дешевый и более мощный. Губернатор — должность выборная. Раз в четыре года они становятся уязвимыми, как черепаха без панциря. Сейчас они не боятся прессы, потому что все местные издания подмяли под себя. А что если в каждом регионе появится независимое издание? Региональные выпуски «Российского курьера». Этим рычагом вы сможете сковырнуть с места любого губернатора. И они будут это знать.

Кольцов быстро соображал. Он встал и прошел по кабинету.

— Три миллиона триста тысяч. Из чего складывается эта цифра?

— За триста тысяч вы выкупите в банке заложенные акции журналистского коллектива. Два миллиона инвестируете в издание. И миллион мне.

— Для региональных изданий нужны опытные журналисты.

— Без проблем. Основа — наши нештатные собкоры на местах. Мы получим самых сильных местных журналистов. К нам пойдут все, кому надоело прогибаться. А надоело всем. К нам понесут самые острые материалы, которые не проходят в прикормленной прессе.

— Вы большой сукин сын, Лозовский. Но вы мне начинаете нравиться.

— А вы мне пока не очень.

— Это и есть цель вашего прихода ко мне?

— Да.

— Почему вы просто не пришли ко мне с этим предложением, а затеяли поездку в Нюду?

— А вы сами подумайте. Вот я пришел к вам с этим предложением. Что вы скажете? Очень интересно, обдумаю.