Онлайн книга «Диверсанты Его Величества. "Рука бойцов колоть устала"»
— Кузьма, готов? — Давыдов выплеснул остатки кофия в затухающий костерок и с недоумением посмотрел на денщика: — Ты никак в поход на две недели собрался? Тот как раз заканчивал забивать всякой всячиной второй мешок и отозвался не сразу: — Все нужное, Денис Васильевич. А ну как вам что-то понадобится, а у меня оно есть! — Что там и куда столько? Кузьма сделал удивленную физиономию, но терпеливо пояснил: — Тулупчики нужны? От Покрова, почитай, две недели прошли, вот-вот снег ляжет, а недвижиму в окопе сидеть холодно. Валенки вот еще… настоящие заволжские, не какая-то там ярославская срамота. Опять же, овчины прихватил… — А это зачем? — Сидеть на них будем. Задницу не застудим, да и прочему поберечься крайне пользительно. Прыхвилактика, вот! Кстати, о лекарствах, ваше благородие… их я тоже взял. Не откажетесь от чарочки здоровья для? — Искушаешь, змей? — Как можно, Денис Васильевич! — обиделся денщик. — Способствует твердости руки и верности глаза. На сорока травах! — А давай! — согласился капитан-лейтенант. — Но это точно лекарство? Нечихаев отнесся к благоуханию, распространяемому командиром, весьма неодобрительно. Чуткий нюх непьющего человека страдал от резкого запаха самогона, и никакие травы не перебьют мощный дух сивухи. Расслабился что-то Денис Васильевич в последнее время. Как бы не нашел приключений на свою голову. Как раз выдалась передышка между французскими атаками и смена прошла спокойно. Или совсем выдохся супостат? — Что тут у вас? — поинтересовался капитан-лейтенант. — Да как обычно. — Мишка звучно зевнул. — Неприятель гонит вперед всяческий сброд, а непосредственно французы пока не появлялись. Не иначе Бонапартий готовит пакость. — Этот может, — кивнул Давыдов. — А что за взрывы перед самым рассветом? — Ерунда, конная батарея на рысях выскочила на минное поле. — И? — И все. — Вот это мне и не нравится. Наполеон известен пристрастием к артиллерии, а где она? Одна батарея не в счет. — Не успели? — Сомнительно. Ладно, иди отдыхай. Вялое противостояние, когда одна сторона изображает атаки, а другая несколькими десятками выстрелов их отбивает, продолжалось неделю. Неприятель пару раз в день шел на занимаемые партизанами позиции силами от роты до батальона и откатывался назад при малейшем сопротивлении. Артиллерия больше не появлялась, французы на помощь итальянцам и испанцам не шли… Странная война, однако. Обеспокоенный таким положением дел командир Красногвардейской дивизии генерал-майор Тучков неоднократно высылал разведку, но приведенные дозорами пленные твердили в один голос, что со дня на день ожидают подхода основных сил и совершенно не понимают причин их задержки. Но они, то есть силы, обязательно будут, потому что просто не могут не быть. Непонятная и неприятная ситуация, особенно если учесть отсутствие новостей из Ставки главнокомандующего. Чертов Кулибин, сколько всего изобрел, а сообщения до сих пор передаются курьерами. Неужели нельзя придумать что-то вроде переносного телеграфа? Есть, правда, гелиографы, но это больше игрушка, чем серьезное устройство, и работает лишь в солнечную погоду на расстоянии прямой видимости. Зря не взяли почтовых голубей, как Федор Иванович Толстой предлагал. Быстро, в какой-то степени надежно, а в крайнем случае — вкусно. — И долго это merde будет продолжаться? Обычно спокойный и невозмутимый генерал-майор хлопнул ладонью по карте, и заглянувший на шум дежурный офицер осторожно поинтересовался: — Чаю? — К черту чай! — Зря отказываетесь. По утверждению нашего повара, запасы подошли к концу и более подвоза не планируется. — Лейтенант позволил себе улыбнуться: — Потом разве что ангел небесный на крыльях принесет. Каково же было удивление дежурного, когда в землянку проник восторженный вопль снаружи: — Летит! Летит! — А вот и ангел явился, — усмехнулся Тучков, набрасывая на плечи полушубок. — Пойдемте встречать небесного посланца. Дмитрий Иванович. — Я же пошутил… — растерянно пробормотал лейтенант. — С такими вещами не шутят! Появление небесного гостя хоть и было встречено красногвардейцами с радостью, но вовсе не удивило. Да, прилетел. Да, воздушный шар… Мало ли их по России летает? Вот если бы свежую почту привез, тогда другое дело. Но это маловероятно — воздухоплаватели предпочтут пару-тройку бомб загрузить в корзину, а мешок с письмами и газетами злонамеренно позабудут. Одно слово — люди не от мира сего, витающие в облаках во всех смыслах. Летательный аппарат вышел точно на штаб дивизии, хотя никаких приспособлений для руления (или как там называются эти штуки?) на нем не наблюдалось. И как же они умудряются всегда попадать в нужное место и в нужное время? — Эй, пешеходы, принимайте швартовы! — На землю упал конец толстого просмоленного каната. — К дереву вяжи! Летчик из корзины внимательно проследил за правильностью швартовки и выбросил за борт веревочную лестницу. — Я бы трезвый побоялся вот так, — заметил дежурный лейтенант. — И в здравом уме тоже. Тучков снисходительно улыбнулся. Ему не раз приходилось присутствовать на учениях гусарских полков, и лишь война не позволила устроить такие же тренировки в Красной гвардии. Впрочем, а почему бы не организовать что-то подобное прямо сегодня? Меж тем воздухоплаватель проявлял чудеса акробатики, спускаясь почти из поднебесья по вихляющейся из стороны в сторону лесенке. И охота человеку так рисковать? Подтянули бы пониже к земле. Какая проблема… Или боится порвать оболочку о ветки деревьев? — Депеша от светлейшего князя фельдмаршала Кутузова, ваше превосходительство! — закричал небесный посланец, умудрившийся с высоты разглядеть погоны командира дивизии. Тучков поморщился: ну точно не от мира сего — никакого понимания о секретности и конфиденциальности. — Дмитрий Иванович, вызовите командиров батальонов [9] и начальников штабов. Командиров не пришлось долго разыскивать — при появлении воздушного шара господа офицеры сами начали подтягиваться к штабу, справедливо полагая, что за получением известий сразу же последует Военный совет. Он и состоялся… В штабной землянке генерал-майор обвел всех хмурым взглядом и бросил на стол вскрытый пакет: — Поздравляю, господа, мы болваны! Удивленная тишина и ни единого возражения. А Федор Иванович Толстой даже кивнул в подтверждение слов командира. |