Онлайн книга «Гол-2018»
|
Рефери так внимательно смотрел на свои часы, что Данила понял – после штрафного сразу последует свисток. В любом случае надо забивать. Или-или. Третьего не дано. Он подержал в руках мяч, наклонился, установил его в месте нарушения, окинул взглядом вдруг притихшие трибуны, выдохнул и отошёл для разбега. Немцы вовсе не хотели пропускать в последнюю минуту и отдавать кубок с праздничными разноцветными ленточками на ручках, установленный на постаменте на всеобщее обозрение у центральной трибуны. В «стенку» отправилась чуть ли не вся команда. Как водится, наши потолкались с соперниками, пытаясь отодвинуть их на положенные десять ярдов, судья тоже делал знаки – но куда там! Ноан прикинул расстояние и до «стенки» – семь с половиной метров, не больше, и до ворот – двадцать четыре, не меньше, и понял, что ему нужно пробежать при разбеге последние три шага со скоростью двенадцать с половиной метров в секунду, нанести удар со скоростью не менее девяносто шести километров в час, придать мячу вращение со скоростью шесть оборотов в секунду, и бить по нему под углом в семьдесят градусов, не меньше, иначе «стенку» не перекинуть. Будь он здоров, всё это казалось бы ерундой, но сейчас… Он повернулся к «рамке» спиной, а глазами стал искать Жано. Поймав его удивлённый взгляд, Данила, сжав кулак и оттопырив большой палец, показал ему направление движения в штрафную. Грузинский хавбек сверкнул улыбкой – конечно, он всё понял. Судья свистнул, Королёв разбежался, могуче замахнулся, «стенка» подпрыгнула, а он вместо удара точнёхонько короткой диагональю вывел одноклубника один на один. Пас был настолько удобен, что Жано пробил в касание в открытую половину ворот, которую защищала от возможного выстрела Данилы «стенка». Стадион взорвался. Гость выдохнул и позволил себе расслабиться. Он попросту упал на траву, и теперь капитан не останавливал команду, которая в полном составе навалилась на него сверху. Рефери не хотел ломать комедию и ждать, пока дортмундцы разыграют «круглого» с центра – и так команды переиграли шесть минут сверх лимита. Он дал свисток об окончании матча. Ноан выполз из-под кучи и прохрипел: – Кто-нибудь… Мне нужны носилки… Но просьбу он мог и не произносить. После судейской трели на поле высыпали все без исключения сотрудники клуба, помощники тренера, врачи, массажисты, запасные, сразу устроив безумные пляски, а Запевалов и ещё трое крепышей прибежали с носилками, осторожно положили на них Королёва, укрыли его пледом и понесли в раздевалку. – Терпи, Данечка, терпи, – приговаривал Венеамин Григорьевич, – сейчас разотрём тебя, кровообращение ускорим, чайку попьёшь… – В воду меня отнесите! – шипел змеёю гость. – Отнесём, дружок, отнесём… По пути он краем глаза увидел плачущего Альберту, уткнувшегося в Лёва. «Прости, парень, – подумал Данила. – У тебя несправедливо украли кубок, я здесь – чужак. Но не плачь, у тебя ещё будут победы…» В раздевалке ему помогли освободиться от одежды, пот с него катил таким градом, будто он отыграл не восемнадцать минут, а весь матч. Зайдя в душ, он направил струю воды в угол, и сел в него, прямо на пол. Минут через десять чуть полегчало. Он вернулся в помещение и увидел там Тихонова. Тот стоял к нему спиной и его не видел. Тренер орал на Запевалова: – А если б ухайдокали мне мальчишку?! – Да у него здоровья на нас двоих! – жалобно пытался оправдаться врач. – Не ругайте его, – произнёс гость. – Это моё решение. Андрей Валерьевич подошёл и крепко обнял игрока, не побоявшись намочить свой шикарный костюм. – Спасибо, Данька, – пробурчал наставник. – Мне на награждение надо, извини. Выздоравливай, – ещё раз осторожно хлопнул его по плечу и ушёл. – У меня есть лекарство, – улыбнулся доктор. – Что за лекарство? – оторопел Королёв. – И почему раньше не дали? – Потому что раньше было нельзя, – и врач, порывшись в сумке, вынул оттуда бутылку коньяку. – Да вы что!? – гость так подпрыгнул, что чуть не взлетел. – Какой мне сейчас алкоголь помощник? – Дурак! – обиделся эскулап. – У меня тридцать лет практики, диссертация и свой заочный курс. Выпьешь, расширишь сосуды, уберёшь кровяные тельца, задышишь свободнее, опять-таки успокоительное. Пей и не трынди! «Почему на этой планете каждый второй хочет меня напоить?» – застонал про себя Ноан. – Закусить хоть есть? – спросил он вслух. – Чу! – заулыбался доктор, достал складной нож и два раза взмахнул им в воздухе, тем самым освободив лезвие. – Сейчас! Из пространств своего баула он вынул бумажный пакет, высыпал из него на стол четыре яблока и быстро нарезал их дольками на стоявшую на столе рядом с минеральной водой и тонкостенными стаканчиками тарелочку. Тут же он откупорил бутылку и наполнил один из стаканов примерно наполовину. – Что так до хрена? – возмутился больной. – Пей давай, – спокойно отреагировал Запевалов. Ну, Данила и выпил. – Как пошло? – улыбнулся Венеамин Григорьевич. – Да фиг его знает, – скривился от спиртного Королёв. – Не чувствую ничего. – Значит, ещё! Коньяк, что и говорить, был хорош. Неразвитая цивилизация, стремящаяся к самоуничтожению, тем не менее, создавала удивительные артефакты. – Ну, ещё, значит, ещё, – не пытался возражать гость. После «второй» что-то такое всё же зашумело. Ноан покачал головой – да, удалось чуть расслабиться. – Я присяду, – сказал он врачу. – Давай, присядь, давай, дорогой. В раздевалку, держа перед собой цветную коробку, величаво, как военный линкор в захваченную гавань, вошёл администратор команды Георгий Степанович Чавдарь. Следовавшие за ним три других сотрудника тащили такие же коробки. – Живой? – с улыбкой на всё лицо спросил он у Данилы. – Пока да, – ответил тот. – Победное шампанское! – радостно произнёс администратор. – «Вдова Клико», холодненькое! – По такому случаю могли бы и на «Cristal» расщедриться. За дверью что-то бабахнуло – раз, другой, третий, зазвучала куиновская «Уи а зе чемпьонс»… – О, уже фейерверк! – заметил Георгий Степанович. – Давайте, ребята, дуйте за оставшимся – сейчас народ придёт, – обернувшись к Королёву, он добавил: – Всё равно же поливать друг друга будете, что толку? «Кристаллом» в самолёте накачаетесь, если захотите, – и побежал догонять помощников. – Тебе шампанское нельзя! – строго заметил эскулап. – Да мне ничего нельзя! – простонал Ноан, которого по-прежнему крутило и мутило. – Будь моя воля, вообще бы ни к чему не прикасался… – Ну-ну, не паникуй, всё пройдет. |