Онлайн книга «Богатые тоже скачут, или Где спит совесть»
– Привет! – Дуэтом. – Джул! – очень твердо сказал Георгиос бархатным голосом. – Я безмерно благодарен тебе за спасение Никоса… Ой, что-то мне подсказывает о продолжении! Эсбэшник сверкнул глазами и проскрежетал: – Хотя не надо было сначала его до этого доводить! Я нервно кашлянула и попятилась. – Но учти! – продолжал Йоргос, медленно приближаясь и уставясь на меня, как в дуло заряженного револьвера: – Если ты его хоть раз обидишь… Какой чуткий, сволочь! Ну вот что ты скажешь?! Я продолжала пятиться по диванчику, пока не уперлась спиной в стену. – Запомни! – На меня нацелился обвиняющий перст. – Обидишь брата – я тебя из-под земли найду и к Никосу наручниками прикую, поняла? На год! А то и на два. – Йоргос совсем не шутил, видно было по напряженной позе и холодному, хмурому лицу. Я тоже: – Так оно и будет, Гося. Так оно и будет… – Я тебе не Гося! – зло рявкнул Йоргос. Кому-то для выработки хороших манер поможет только ампутация. Башки! – Прости, Гося! – в который раз повинилась жена шефа и сползла, приседая рядом на корточки. Заглянула в синие бешеные глаза. – А теперь послушай меня внимательно. Это очень важно! – Чего ты опять натворила, зараза белобрысая? – уже почти беззлобно сказал Георгиос. Все дружно посмотрели на мою шатенистую прическу и решили, что у мужика тяжелые последствия травмы головы. Переубеждать я никого не стала – времени оставалось в обрез. – Все присутствующие здесь поставлены в известность о переходе моего бизнеса под начало Никоса, – по-американски улыбнулась я всеми зубами не на шутку встревоженному Йоргосу. – Соответствующие документы подготовлены и подписаны. Закладные аннулированы и больше не имеют законной силы. – Что-то я не пойму – с чего вдруг такая щедрость? – пробормотал пораженный грек. Чувствует! Точно, чувствует! Еще немного – и креститься станет, изгоняя нечистую силу. Неправда, я чистая! Местами… – Потом поймешь, – сладко пообещала я. Вызверилась: – А пока помолчи, мужчина, когда женщина говорит! – Дождусь твоей старости… – мстительно сказал Йоргос, смакуя каждое слово. – И стакан воды заменю на раствор виагры! А вставные челюсти спрячу! – Конечно, – снова улыбнулась я. – Именно так ты и сделаешь! – Улыбка перешла в оскал. – А еще ты будешь рядом с другом и удержишь его от роковых поступков… – Сделала свой взгляд опасным. – Потому что ты не захочешь иметь дело со мной… в гневе… Ведь так?.. – Так и есть! Матерь Божья, бедный Никос! Снова что-то пакостное надумала! – взволнованно выдал по-гречески побледневший эсбэшник. Пробормотал, ни к кому конкретно не обращаясь: – И почему мне все это кажется подозрительным?! – Профессия у тебя такая… беспокойная! – отрезала я, поднимаясь с пола. От усталости меня повело. Еще бы! В этом теле уже сутки без сна и отдыха. И все время на ногах. Рон успел вовремя подхватить за плечи. – Как ты, милая? – Марша погладила по руке, пытаясь оказать моральную поддержку. Я стояла, не владея дрожащими коленями, и смотрела на безукоризненный костюм и высокие каблуки. Дресс-код руководителя, чтоб его! Заставили-таки принять душ и переодеться. Даже причесали… с боем. И воем. Моим. Повернулась к своей команде: – Все все поняли? – Да! – раздался нестройный хор голосов. – Кто-то может объяснить мне хоть что-нибудь?! – одиноко взывал с коляски Йоргос, шаря взглядом по растерянным лицам моих подчиненных. – Мистер Казидис очнулся! – шлепая легкими тапочками, выскочила к нам молоденькая волоокая медсестра. – Можете к нему зайти. – Да, конечно, – кивнула я ей. – Спасибо! – И снова к своим: – Сейчас я пойду к мужу и проведу с ним пару часов. Потом он будет в вашем распоряжении. – Поменяла интонацию и тихо пригрозила: – И не дай бог вам нарушить мои приказы! Обвела всех строгим взглядом, улыбнулась и пошла к двери в палату. – Джулиэн, – тихонько позвала Анна. – Счастья тебе! – Джул! – поправила ее я. – Джул Казидис! И… спасибо! Через предбанник с обрадованно суетящейся медсестрой и бравой охраной в черном я стремительно прошагала в VIP-палату. Внутри на больничной койке лежал муж. Бледный, опутанный трубками и проводами, подключенный к попискивающим приборам и датчикам, Никос напряженно всматривался в отворяющуюся дверь. Классический вид кусачего животного в клетке! Вот уже и скалиться на визитеров приготовился. – Тише, милый, это я! Белая повязка на голове мужа делала его похожим на раненого бойца греческого Сопротивления. Швы на лбу выглядели немного непривычно, не уродуя, а делая забавным. Левая бровь у него вверху приподнялась, и кончик ее слегка недоуменно изогнулся, будто хозяин безмолвно спрашивал, подшучивая над собеседником: «В самом деле?» Оттопыренное ухо хулиганисто торчало из-под повязки, как у беспородного щенка. Левая нога в гипсе, правая рука – тоже. Грудь в бинтах. Остальное спрятано под одеялом. – Как ты себя чувствуешь? – тихо прикрыла я створку. В ответ мне досталась микроулыбка, зато теплом глаз можно было топить льды Антарктиды. – Средне паршиво, – кривясь, признался Ник. Передернул плечами и пожаловался все с той же тенью внутреннего смеха: – Детей делать в ближайшее время точно не смогу. – Потянулся ко мне и беззвучно охнул, отбрасываемый назад пластиковыми путами. – Могу только надеяться, что к тому времени, как поправлюсь, все еще буду тебя интересовать. Я присела около его кровати и осторожно взяла за руку: – Будешь. Он с трудом улыбнулся и спросил: – Мне сказали, что ко мне рвется жена. Ты наконец решила рассекретиться? – Что-то вроде того. – Я погладила такую сильную и такую слабую сейчас руку. – Я поняла – есть что-то большее, нежели амбиции. – Что же это? – Он сжал горячие пальцы, охватывая мою узкую ладонь и пронзая меня тревожным взглядом. – Любовь, – нежно улыбнулась я. – Просто любовь… – Джул! – рванулся он ко мне опять и тут же откинулся со стоном на подушки. Ласково попенял: – Умеешь же ты найти место и время! – Я готовилась. – Я не сводила глаз с человека, ради которого отрекалась от всего. Искренне надеюсь – не напрасно. – Теперь ты останешься со мной? – Голос Никоса становился глуше, невнятнее, сказывались усталость и лекарства. Переспросил: – Ты будешь рядом, любимая? – Я теперь всегда буду рядом, – пообещала я. – Всю твою жизнь. И тебе не избавиться от меня. |