Книга Четверги с прокурором, страница 51 – Герберт Розендорфер

К Перну пожаловала дама, отрекомендовавшаяся фрау Линденблатт. Уловили сходство? Файгенблатт – Линденблатт. Правильно. Хотя, если судить по описанию, представленному Перном своему соратнику, дама по фамилии Линденблатт несколько отличалась от фрау Файгенблатт, но обе, вне всякого сомнения, принадлежали к одному и тому же ведомству.

И вот фрау Линденблатт языком повестки пригласила Перна на «беседу». С кем должна была произойти беседа и по какому поводу, об этом дама не заикнулась, просто назвала время и место: вилла в Богенхаузене, тогда-то и тогда-то, в такое-то время.

Или – представим себе – мою сложную книженцию читает женщина. Дело происходит летом, она в длинном белом платье с оторочкой из фиолетовых цветков и с длинными широкими рукавами и в белых туфлях на высоком каблуке сидит у себя в саду под раскидистым кустом сирени (видите, как поэтично я могу излагать), углубившись в мою книгу. Женщина слегка покачивает ногой и случайно сбрасывает туфлю в траву, теперь одна нога ее босая.

Я наблюдаю ее издали, сидя в тени дерева.

Дня нее я готова писать не сложные, а, напротив, легкие книжки. Или, может, ей все, даже самые тяжелые, книги кажутся легкими?

– Перн согласился, хотя с условием, что придет не один, а с Маусбайглем.

– Акцептируем, – ответила фрау Линденблатт.

– С «тц»? – осведомился Перн.

– Не понимаю, о чем вы, – ответила дама, прекрасно понимая о чем.

Перн заехал за Маусбайглем домой. У журналиста был старенький «рено», дребезжащая развалина, бывшее такси, так называемый мини-авто – нынче о таких уже позабыли, – и они в проливной дождь отправились в Богенхаузен. Облака нависли так низко, что казалось, солнце уже больше не появится на небе. И вообще тот день для мая месяца выдался необычно холодным. Перн предложил:

– Вообще-то не мешало бы заставить ее подождать нас. Видимости ради. Как вы считаете?

Маусбайгль ничего не ответил. Ему история не нравилась в целом. Каким-то образом вышло так, что прибыли они даже раньше назначенного срока, и теперь пришлось дожидаться в машине. При выключенном двигателе «дворники» не работали, и оба чувствовали себя запертыми в полупрозрачной клетке.

– Все, пора, – объявил Перн. – Так заставим ее ждать нас или же пойдем?

– Не знаю, – ответил Маусбайгль.

– Пусть все-таки немножко подождет, – сказал Перн, закуривая сигарету. – Не желаете? – предложил он Маусбайглю.

– Нет-нет, – покачал головой тот.

Будучи кошкой, я не выношу запаха дыма даже самых изысканных сигар. Но книгу мою предстоит читать и любителям сигар. Вот только герои моей книги – все как один некурящие. (Нет, это не связано с возможными осложнениями для автора.) Ведь в нынешних книгах, как уже замечалось, курение не входу. Недавно один из моей челяди читал книгу Макса Фриша. Так в ней герой чуть ли не на каждой странице закуривает новую сигарету. Но это довольно давний роман. В новых уже никто не курит. Вероятно, исследователи будущего изобретут новую классификацию: литература для курящих или литература для некурящих. Вам не кажется?

Они выбрались из «рено». Перн, глубоко затянувшись сигаретой напоследок, загасил ее, придавив каблуком и приняв при этом шутливо-грациозную позу, словно танцор.

– Машину и запирать ни к чему, кто на нее здесь позарится, – бросил он Маусбайглю.

Это был район исключительно для проживания – ни одного припаркованного автомобиля, – так что оба коллеги, остановившись непосредственно у входа в дом, выскочили из машины и направились к чуточку отдававшей китчем входной двери с окошком из цветного стекла. И тут же, не успел Перн нажать на кнопку домофона, она распахнулась. Тем не менее внимательный журналист успел разглядеть табличку под кнопкой: «Институт прикладных исследований».

– Да, по части фантазии у них явная напряженка, – пробурчал Перн.

Откуда-то сверху раздался голос:

– Поднимитесь по лестнице.

Перн узнал голос фрау Линденблатт. Дама ожидала гостей, она без слов кивнула на приоткрытую дверь и тут же исчезла. Перн осторожно, словно врата в ад, приоткрыл дверь. Они увидели пожилого, седоволосого, коротко, по-военному подстриженного господина в светло-сером двубортном костюме, сидевшего чуть ли не упершись спиной в тяжелые серовато-белые, как туман, портьеры.

– Прошу вас извинить, господа, что не встаю, – проговорил человек, – не могу, к сожалению. И прошу извинить, что не представляюсь вам…

– В любом случае вы назвали бы не свое имя, – перебил его Перн.

Мужчина поджал губы. Непонятно было, то ли в припадке злобы, то ли в попытке улыбнуться, оценив юмор гостей.

– Впрочем, это не имеет отношения к делу. Кто из вас господин Перн? И кто, – он мельком взглянул на листок бумаги в руке, – Маусбигель?

– Маусбайгль, – невольно вырвалось у Маусбайгля.

– Извините, – произнес господин в двубортном костюме, повертев листок в руке. – Здесь написано – Маусбигель.

– Значит, неверно написано, – агрессивнее, чем намеревался, ответил Маусбайгль.

И Перну, и Маусбайглю бросилось в глаза, что человек, вертя в пальцах листок, использовал лишь левую руку, словно правая была парализована. Правую же руку он в довольно неудобной позе держал позади, просунув ее в просвет портьер. «Наверное, управляет магнитофоном», – мелькнула мысль у Перна.

– Вот что, мы должны видеть обе ваши руки, иначе говорить отказываемся.

– Если вам угодно, пожалуйста, – ответил господин и выставил на обозрение и правую руку.

– Чем можем быть полезны? – осведомился Перн. Говорил он резче, чем следовало, но это было следствием волнения.

– Вы – тот, – ответил мужчина, – который, что называется, напал на след одной неприятной истории, которую лучше огласке не подвергать. Я надеюсь…

Перн вдруг вскочил…

Да-да, именно как кошка на мышь: полнейший покой – и в следующую секунду молниеносный рывок. Показать вам, как это делается? Ну хорошо, вы, значит, видели.

…и раздернул портьеры за спиной незнакомца. За ними обнаружился не магнитофон, а кое-что жуткое: вторая половина сидевшего перед ними господина в сером двубортном пиджаке – диковато уставившаяся на них и неприятно сучившая коротенькими ручонками. Сиамский близнец незнакомца. Кукла из сморщенной кожи.

– Прекратите! – завопил мужчина.

Перн невольно отпрянул. Шокированный, он лишь безмолвно, как заведенный, качал головой. Казалось, ему уже до конца дней не остановиться.

– Как это понимать? – вскричал Перн.

– Вы же сами видите, – ответил господин в сером двубортном костюме, манипулируя правой рукой за портьерой, видимо, успокаивая свою в буквальном смысле половину, затем тщательно задернул портьеру.