Книга Полное затмение, страница 104 – Лиз Ригби

— Если она подъедет пораньше, покажешь ей обсерваторию?

— Конечно. Пусть подъезжает к пяти-пяти тридцати. А что в ней странного?

— Она обладает сверхчувством.

— Что, видит не хуже телескопа?

— Не видит. Чувствует. Чувствует запахи.

— Вот черт!

— Она может унюхать все. Даже то, чем ты занималась полгода назад. Даже твои мысли.

Ким сглотнула.

— Она учует, когда я последний раз ходила на исповедь?

— Вполне возможно.

— Вот черт!

Ким рассказала, что получила письмо от Артура Драхмана из Аризоны.

— А что говорят Тандра и Роуч?

— Вышло страшное недоразумение. Они решили, что риелтор продается вместе с домом. Как только я рассказала им об Артуре, они стали настаивать, чтобы мы поехали туда.

— Позвони ему, — сказал Ломакс, — и скажи, что Тандра и Роуч скоро будут.

— Но, Ломакс…

— И пусть Тандра не забудет взять с собой бритву. На всякий случай.

— Удачи на собрании комитета, Ломакс.

Ломакс позвонил Элисон-Носу, чтобы предупредить о предстоящей экскурсии в обсерваторию.

— У меня приступ мигрени, — сказала Элисон. — Прямо перед глазами завис черный диск. Утром прошел дождь, и запах мокрого асфальта до сих пор стоит в доме. Мелкий дождь всегда хуже крупного. После него остается запах мокрой земли и деревьев… такой, такой болезненный. Как вы думаете, могу я попросить соседей подрезать эти деревья?

— Вряд ли им это понравится.

— Но весной они еще и цветут.

— Наверное, поэтому их и высадили.

— Как печально, — вздохнула Элисон.

— Когда на следующей неделе поедете в обсерваторию, то чем выше вы будете подниматься, чем чище и прохладнее будет становиться воздух. Ким Фенез проведет вас в лабораторию. А когда станет темно и вокруг затрещат сверчки, вы отправитесь к Фахосу. Это один из самых больших телескопов Америки. Группа немецких астрономов будет наблюдать нечто под названием шаровые кластеры. Ким Фенез будет направлять телескоп, а они увидят картинку на экране в Германии. Она разрешит вам забраться в клетку и посмотреть в глаз телескопа. Это удивительное состояние. Вы словно окажетесь в открытом космосе.

— О, — сказала Нос без всякого воодушевления.

Ломакс почувствовал раздражение. Он устроил для нее одно из лучших удовольствий, которые знал в жизни, а Элисон ограничилась каким-то невразумительным вздохом.

— Шаровой кластер, — продолжил Ломакс, вспомнив, как после вечеринки уснул, глядя на картинку Джоэла, — звучит как собачий лай, но на самом деле это удивительное зрелище. В нашей галактике их около двухсот, и, возможно, вы увидите некоторые из них. Это группы звезд, иногда миллионы звезд, тесно прижатые друг к другу словно… — все время, пока Ломакс соблазнял ее шаровыми кластерами, Элисон молчала, — словно фейерверк, — закончил он жалко. — В них расположены самые старые звезды в галактике. Например, звезды, которые называют белыми карликами, так стары, что почти уже умерли. Наблюдая за ними, вы можете представить себе, на что будет похоже солнце, когда наш мир кончится и оно сгорит.

— О… — повторила Нос, на сей раз с мукой в голосе.

Ломакс слишком поздно спохватился — он совсем забыл, что разговоры о конце света расстраивают некоторых людей. Он добавил:

— Это случится через миллиарды лет.

— Что ж, спасибо, — так же грустно промолвила Элисон. — Надеюсь, я к тому времени поправлюсь.

Ломакс приехал в Линдберг в половине первого.

— Вы опоздали к началу урока, — сказала женщина-охранник. Она с притворной серьезностью наставила на Ломакса палец. — Уроки в летней школе начинаются в десять, и учителя очень рассердятся на вас.

— Я ищу Эндрю Драпински. Он должен ждать меня в биолаборатории.

— Туда. Вверх по ступенькам в конце коридора, затем дважды свернете.

— А вы не будете проверять, нет ли у меня с собой оружия?

Она рассмеялась:

— У вас нет оружия. Чтобы понять это, достаточно посмотреть вам в лицо.

Ломакс ощущал запахи своих школьных лет. Мел, мастика для натирания пола и еще нечто невыразимое, вероятно, тестостерон. Он начал подниматься по ступенькам. Увидел свое отражение в зеркале и выпрямился.

Коридоры были пусты. Только раз он миновал группу учащихся — они посмотрели на него удивленно. В некоторых классах шли уроки. Сквозь закрытые двери раздался смех, затем крик. Ломакс прислушался. Урок драмы. На вершине лестницы Ломакс учуял запах красок и глины. Он прошел мимо рисовального класса. Ломакс заглянул внутрь. Стены были увешаны рисунками. Учащиеся явно предпочитали кричащие цвета, несколько подростков стояли у стены и оценивающим взглядом рассматривали свои работы.

— Доктор Ломакс? — раздался голос с другого конца коридора.

Эхо отразилось несколько раз, так что Ломакс не сразу понял, что зовут именно его. Он виновато дернулся и направился к маленькому лысому человечку. Шкафчики в коридоре были заперты, оставшееся от последнего семестра объявление, написанное от руки, извещало о собрании, которое должно было состояться после уроков. Ломакс отметил, что астрономический клуб приглашал в горы, где именно сейчас сложились благоприятные условия для наблюдения ближайших галактик. Вспомнив Джо Джонсона, он спросил себя: а есть ли в клубе девушки, и симпатичные ли они? Ломакс вспомнил, как мучился из-за отсутствия девушек в астрономическом клубе своей школы.

— Это рисовальный класс. Биолаборатория здесь, — сказал Драпински, когда Ломакс подошел к нему.

Ломакса так захватили запахи лаборатории, мела и прочего, что он не сразу заметил, чем занят Драпински. Учитель вертел в руках большую стеклянную банку. Внутри банки шевелились какие-то насекомые.

— Простите, я должен приготовиться к уроку, — сказал Драпински.

Ломакс принялся рассматривать плакаты на стенах. Кровеносная система зародыша. Размножение растений. Структура нуклеиновых кислот. Анализ состояния здоровья по показаниям пульса и кровяного давления.

— Ну вот… я просто усыплю этих ребят при помощи газа, — сказал мистер Драпински. — Дрозофила. Фруктовая муха. Наверное, в школе вы тоже этим занимались. Все когда-то этим занимались.

Он щелкнул выключателем. Ломакс попытался вспомнить занятия по генетике с фруктовыми мухами, но безрезультатно.

— Спасибо, что согласились побеседовать со мной о Гейл Фокс, — начал он.

Драпински перебил:

— Не уверен, что наша беседа состоится.

— Но по телефону…

Учитель биологии не смотрел на Ломакса. Он не сводил глаз с фруктовых мух. Ломакс тоже посмотрел на них. Казалось, насекомые стали двигаться заметно медленнее.