Книга Полное затмение, страница 38 – Лиз Ригби

— Вы не согласны с моей теорией о том, что Гейл пыталась перехватить убийцу?

— Возможно. Однако в полицейском отчете сказано, что пуль было три и две из них попали в нее…

— Стреляли в Льюиса, а Гейл попала под выстрел. Льюис умер мгновенно. Затем убийцы решили, что девушка еще жива, и выстрелили еще раз, чтобы убедиться в ее смерти.

— Может быть, но это своего рода лукавая теория. Руководитель моего проекта профессор Берлинз — я рассказывал вам о нем — всегда говорил, что для объяснения любого факта легче всего применить лукавую теорию. Сложнее найти простое объяснение.

Френсис улыбнулась.

— К сожалению, — продолжил Ломакс, — простое объяснение подтверждает версию обвинения. Кем бы ни был убийца, он испытывал к Гейл гораздо большую неприязнь, чем к Льюису.

— Возможно, приязнь или неприязнь здесь не имеют значения. Это мог быть наемный убийца. — Френсис вернула фотографию. — Однако я учту ваши слова. Что-нибудь еще?

— Я только что заметил нечто странное, и это, по-моему, не упомянуто ни в одном отчете. Вот здесь.

Френсис снова посмотрела на снимок. Он был сделан сверху. Или фотограф был большого роста, или он стоял на какой-нибудь коробке.

— М-м-м… нечто странное…

Френсис рассматривала заставленные всякой всячиной книжные полки, телевизор, диван.

— Смотрите на тела, а не на окружающие предметы. На самом деле это очень мелкая и незначительная деталь.

— Ну хорошо, покажите мне.

— Гейл… у нее на руке двое часов.

Френсис сморщилась.

— А… вы считаете, это наручные часы? На другой руке?

— Мне показалось, что у нее часы на обеих руках.

Френсис кивнула:

— Видимо, вы правы. Должна признаться, я поражена вашей наблюдательностью.

— Наблюдать — моя профессия.

— Это может быть просто браслет… нужно найти полицейское описание ее личных вещей. — Френсис потянулась к другому ящику. — Обычно они кладут его сверху… Да, Ломакс, ну и беспорядок вы тут развели.

Ломакс не стал отрицать очевидного. Хотя раньше ящики и были переполнены, внутри их документы располагались в строгом порядке. Теперь конверты и уголки страниц смялись. Ломакс вытащил листок из середины ящика.

— Ну, для недотепы беспорядок и есть изощренная и точная система, — извинился Ломакс.

— Однако для прочих эта система лишена смысла, — мягко возразила Френсис.

Он посмотрел на нее, но она не ответила на взгляд. Френсис изучала листок.

— Здесь сказано, наручные часы… и здесь тоже. Похоже на ошибку.

— Не думаю.

— Я тоже. Возможно, она носила двое часов. Мы могли бы спросить у Джулии.

— О чем вы хотите спросить у Джулии?

Появился Курт. Он остановился рядом с ними.

— Ломакс кое-что заметил… — Френсис протянула Курту снимок — он вздрогнул. — Эта рука внизу… у Гейл на руке вторые часы. Вот здесь…

Курт содрогнулся. Он старался не смотреть на фотографию.

— И что с того? — спросил он.

Ни Ломакс, ни Френсис не ответили.

— Уже одиннадцать тридцать, Френсис. Где вы хотели поговорить?

Курт все еще маячил перед ними.

— Прямо здесь, Курт.

Курт не двинулся с места. На лице его был написан вопрос, глаза пристально изучали Френсис.

Она в ответ молча посмотрела на него, затем сказала:

— Я считаю, Ломакс должен присутствовать. Если он собирается помогать нам, он должен участвовать в обсуждении.

Несколько секунд Курт пристально сверлил глазами Френсис. Казалось, что он собирается спорить. Затем он включил пару настольных ламп, выбрал место за столом и скрестил ноги. Ломакс тревожно заворочался в кресле.

— Итак, — начала Френсис, — вы просмотрели документы в ящиках. Теперь скажите, что вы обо всем этом думаете, Курт.

Курт глубоко вздохнул.

— Мне непросто говорить в присутствии Ломакса, но если вы настаиваете…

Френсис мягко улыбнулась ему.

— Что ж, похоже, обстоятельства для Джулии складываются не слишком удачно. Ее утверждения не подтверждаются доказательствами. Она говорит, что не выходила в утро убийства. А свидетель утверждает, что видел ее. Она говорит, что не слышала звонков. А что нам заявляет телефонная компания? Звонки были. Джулия считает, что четыреста пятьдесят тысяч предназначались для Льюиса. И что же мы видим? Она дала их Гейл. Вот так.

— Вот так, — эхом повторила Френсис.

— Это значит, что нам предстоит еще поработать с Джулией. Но давайте смотреть на вещи позитивно. — Курт старался выглядеть бодро. — Версия обвинения: Джулию шантажировали, и шантаж стал мотивом убийства. Это легко оспорить. Свидетельства с места преступления: мы сможем объяснить почти все, за исключением показаний нового свидетеля, но, наверное, нам удастся разрушить и их. Наши действия: сокрушить версию обвинения, доказать, как слабы свидетельские показания, и предложить объяснение, приемлемое для мозгов присяжных. — Курт впервые посмотрел на Ломакса: — Советую вам прочесть судебные репортажи об одном из самых удачных дел Френсис. «Народ против Теобальда». Она не просто сровняла с землей аргументы обвинения, но также подкинула присяжным новую версию — чтобы было о чем чесать языками.

Френсис спросила:

— Вы по-прежнему считаете, что нам следует придерживаться той линии, что Льюис, а не Гейл был предполагаемой жертвой?

— Да. Однако этот путь через минное поле.

Френсис бросила быстрый взгляд на Ломакса. Заметив это, Курт добавил:

— Я говорю вовсе не про финансовые нарушения в «Сэш Смит».

— Знаю, — сказала Френсис.

Наступило молчание. Ломакс поежился. Он чувствовал, что вспотел от жара настольных ламп, которые включил Курт.

— Что ж, вы сами хотели, чтобы он присутствовал, — напомнил Курт Френсис.

Он встал и прислонился к спинке кресла — тень его легла через стол и упала на Ломакса. Ломакс вспомнил, как, путешествуя однажды в пустыне, он остановился отдохнуть у скал и обрадовался внезапно накрывшей его тени. Подняв голову, он обнаружил, что радовался зря. Тень отбрасывали крылья грифа, парящего в небе.

— Теперь сами и скажите ему, — обратился Курт к Френсис.

Френсис виновато улыбнулась Ломаксу.

— Возможно, вам не слишком приятно будет услышать это. Мы почти уверены, что у Льюиса был роман, а возможно, и серьезная связь незадолго до смерти.

Ломакс задержал дыхание. Затем выдохнул.

— Это не та информация, которую Джулии необходимо знать, пока мы не будем совершенно уверены, что все это имеет отношение к нашему делу, — заверила его Френсис.