Книга Мумия, или Рамзес Проклятый, страница 86 – Энн Райс

Все ее сомнения и страхи исчезли. Она обняла царя, уткнувшись лицом в его шею. Почувствовала, как он целует ее в лоб и крепче прижимает к себе. Потом он нежно и властно поцеловал ее в губы.

Джулия услышала взволнованный шепот Самира.

– Сир, вы в опасности. Они ищут вас повсюду.

Но Джулия не отпускала его. В своем странном балахоне он казался совсем не принадлежащим этому миру. В эти минуты Джулия поняла, какую сильную, почти болезненную страсть она испытывает к нему.

– Ты знаешь, что произошло? – прошептала она– В музее убили женщину, и в этом преступлении обвиняют тебя.

– Знаю, малышка, – ласково сказал он. – Мне угрожает смерть. И кое-что похуже смерти.

Джулия взглянула на него, пытаясь разгадать значение его слов. Потом снова спрятала лицо в ладони и зарыдала.

Клеопатра сидела на кровати, тупо глядя на Элиота. Поняла ли она его, когда он сказал, что на ней отличный наряд? На прекрасном английском она снова и снова повторяла фразы, льющиеся из граммофона: «Положите немного сахара в мой кофе. Бросьте кусочек лимона в мой чай». Потом снова погрузилась в молчание.

Она позволила ему застегнуть перламутровые пуговки, с любопытством смотрела, как он завязывает пояс розовой юбки. Рассмеялась коротким злобным смешком и задрала ногу под тяжелыми складками юбки.

– Мило, мило, – сказала она. Этому английскому слову Эллиот уже научил ее. – Миленькое платьице.

Внезапно она кинулась к туалетному столику и схватила красочный журнал, где было много фотографий женщин. Потом еще раз спросила на латыни, где она находится.

– В Египте, – ответил Эллиот.

Он повторял это снова и снова. В ответ встречал бессмысленный взгляд, потом ее лицо принимало страдальческое выражение.

Эллиот робко взял щетку и провел по ее волосам. Чудесные волосы, иссиня-черные, с голубым отливом. Она вздохнула, распрямила плечи: ей нравилось, как Эллиот причесывает ее. Гортанный смех сорвался с ее губ.

– Очень хорошо, лорд Рутерфорд, – сказала она по-английски. Выгнула спину и потянулась, как кошка, грациозно раскинув в стороны руки.

– Прекрасная царица Клеопатра, – выдохнул он. Можно ли теперь оставить ее одну? Понимает ли она его? Лучше бы Маленка постояла на улице возле запертой двери, пока он не вернется. – Сейчас мне нужно уйти, ваше величество. Я попытаюсь достать еще лекарства.

Она обернулась – взгляд ее был пуст. Она не понимала, о чем он толкует. Может быть, она даже забыла, что происходило с ней несколько минут назад? Она явно пыталась что-то вспомнить.

– У Рамзеса, – добавил Эллиот.

В глазах ее появилась искра разума, и тут же на лицо набежала тень. Клеопатра что-то прошептала, но Эллиот не расслышал.

– Добрый лорд Рутерфорд, – сказала она.

Он сильнее нажал, на щетку. Теперь черные волосы спадали на плечи крупными волнами.

Лицо царицы засияло каким-то странным светом, рот приоткрылся, щеки зарделись.

Она повернулась и погладила графа по лицу. Что-то быстро произнесла на латыни. О том, что у него, мол, рот молодого человека, а опыт зрелого мужчины.

Эллиот изумился ее словам, задумался, а она продолжала изучать его лицо. Он перестал понимать что бы то ни было, перестал понимать, как он к ней относится: то ему казалось, что она несчастное больное существо, о котором нужно заботиться, то он вспоминал, что перед ним та самая великая Клеопатра, и снова испытывал потрясение.

Эта женщина – распутница, она соблазнила самого Цезаря. Она придвигалась все ближе. Казалось, рассудок вернулся к ней. Потом ее рука обвила его шею. Пальцы гладили его волосы.

Какая она теплая! Господи, это то самое тело, которое лежало, полусгнившее, под грязным стеклом музейной витрины, тело, которое было твердым и черным, как засохшая глина.

Но эти глаза, эти светло-карие глаза с крошечными желтыми искорками в зрачках! Невероятно, что они ожили в этом темном тлене! Тлене смерти… Он неожиданно ощутил прикосновение ее губ. Ее рот приоткрылся, и Эллиот почувствовал, как ее язык скользнул между его зубами.

Его плоть тут же напряглась. Но ведь это безумие! Ведь он ни на что не годен. Его сердце, боль в суставах, он вряд ли сможет… Женщина прижалась к нему грудью. Он ощущал сквозь тонкую ткань жар ее тела. Кружева, жемчужные пуговки только подчеркивали дикую прелесть ее порыва.

Взор Эллиота помутился; он увидел голые кости пальцев, когда она провела рукой по его лбу, откидывая назад волосы. Ее поцелуи становились все более настойчивыми, язык забирался все глубже и глубже.

Клеопатра! Любовница Цезаря, Антония и Рамзеса Проклятого. Эллиот обнял ее за талию, и Клеопатра опрокинулась на кружевные подушки, увлекая его за собой.

Прижавшись ртом к ее губам, граф громко застонал. Боже, овладеть ею! Его рука задрала шелковые юбки и скользнула между ее ног, ощутив горячую влагу.

– Как хорошо, лорд Рутерфорд, – сказала она на латыни. Ее бедра прижались к нему, к напряженной плоти, готовой вырваться на свободу.

Эллиот быстро расстегнул несколько пуговиц. Сколько лет он уже не проделывал этого в такой спешке? Он понимал, что сейчас произойдет.

– Ах, возьми меня, лорд Рутерфорд! – услышал он свистящий шепот. – Пронзи кинжалом мою душу!

«Вот от чего я умру. Не от тех ужасов, которые увидел. А от того, на что у меня нет сил, но чему я не в силах сопротивляться». Эллиот грубо поцеловал ее, его член ткнулся во влажную ложбину между бедрами. Клеопатра засмеялась булькающим смехом – злым и сладострастным.

Эллиот закрыл глаза, испытав давно забытое восхитительное ощущение.

– Вам нельзя здесь оставаться, сир, – сказал Самир. – Риск слишком велик. Они наблюдают за входом. Куда бы мы ни пошли, за нами будут следить. Сир, они обыскали вашу комнату и обнаружили древние монеты! Они могли найти и еще кое-что…

– Нет. Там ничего больше не было. Но мне нужно поговорить с вами, с вами обоими.

– Надо найти какое-нибудь укромное место, – сказала Джулия. – Такое, где мы смогли бы встретиться.

– Я все организую, – вызвался Самир. – На это уйдет пара часов. Вы можете встретиться со мной около Великой мечети в три часа? Я оденусь так же, как вы.

– Я пойду с тобой! – настаивала Джулия. – Ничто меня не остановит.