Онлайн книга «Кей Дач»
– Что произошло с Анастасисом Эйко? – Огарин явно знал о яхте и ее экипаже больше, чем сказал мне. – Несчастный случай. – Девочка мимолетно покосилась на светящееся отверстие люка. – Во время сборки и разборки табельного бластера он не проверил остаточный заряд аккумулятора. – Ясно. Как я понимаю, все доказательства несчастного случая собраны? – Да. – В голосе девочки мелькнула насмешка. – При желании можете проводить расследование. Огарин подошел к ней, взял за подбородок, заглянул в глаза. Мне показалось, что девочка напряглась. – Ты очень хорошо держишься. Можно неофициально полюбопытствовать, откуда такая подготовка? – Школа «Дочери Кали», – поколебавшись ответила девочка. Я не понял. А вот капитан, кажется, да. – Так. И ты можешь так спокойно говорить о гибели отца? – У него аТан, – презрительно бросила девочка. А вот тут и меня проняло! У нас в общине многие считают, что аТан – сплошная выдумка и надувательство. Правда, Огарин мне говорил, что бессмертие реально существует. Вот только стоит огромных денег. Так что можно смело не брать его в расчет. Не для нашего нищего, окраинного мира эта роскошь – аТан. – А у тебя? – поинтересовался Огарин. – Может быть, вы захотите узнать и подробности моей интимной жизни? – поинтересовалась девочка. Личико при этом осталось столь серьезным, что я вдруг поверил – у малявки и впрямь могут быть «подробности». – Прошу прощения. – Огарин сменил тон. – Сейчас прибудет карантинная команда, сдадите официальный рапорт старшему. – А вы? – Не люблю читать хорошо подготовленных бумаг. – Огарин вынул изо рта погасшую трубку, досадливо посмотрел на нее. – Вам требуется заправка? – Нет. У «Палладина» технология Алкарисов, мы можем закончить регату на одной заправке реактора. – Это хорошо. Наши запасы ограничены, а следом за вами идут другие яхты. Вряд ли все пользуются столь совершенной технологией. Он очень серьезно говорил с девочкой. Кажется, этот тон у Огарина появился, едва она упомянула о школе «Дочери Кали». Надо не забыть спросить, что же это значит. – Все наши просьбы я изложила в просьбе о посадке. – Девочка откинула со лба светлую прядку. Вздохнула. – Что-нибудь получится? – Возможно. – Я буду очень благодарна, капитан. – Это мои обязанности по отношению к любому гражданину Империи. – Легкая сухая нотка будто давала понять – «не вздумай предложить взятку». Девочка кивнула. – Что вы собираетесь делать с телом? – спросил Огарин. – Выгрузим. Холодильник у нас небольшой. Вы можете похоронить Анастасиса на местном кладбище? – Вероятно. Здесь православная община, но они довольно терпимы к иноверцам. Тебя не смущает, что тело будет покоиться вдали от Терры? – Это только прах, – презрительно бросила девочка. – Что еще с ним делать? Минутку. Она легко взбежала по лесенке, исчезла в корабле – и вход сразу заволокло туманной дымкой. – Хорошая яхта, – сказал Огарин. – Если проживу лет пятьсот без особых расходов, так обязательно такую куплю. – Через пятьсот лет – это будет дешевое старье, – встрял я. – Ага, – согласился капитан, раскуривая трубку. – Как раз подешевеет настолько, что у меня хватит сбережений. – Регата – дорогая забава, – рискнул заметить я. – Мудро ты сказал, Лешка, мудро. Я понял, что он снова насмехается, и замолчал. – Не дуйся, – бросил Огарин. – Знаешь, что такое школа «Дочерей Кали»? – Нет. – Элитный колледж для девочек. Расположен на Терре, где-то в Гималаях, ну, есть такие горы, высокие. Туда отдают девочек в возрасте около полугода. И забирают в десять лет. – А зачем так рано отдают? – удивился я. Обида вылетела из головы. – С ними проводят серию возвышающих операций, процесс довольно долгий… Это не вмешательство в генотип, как у суперов, по наследству не передается, поэтому и не запрещено. Плюс своеобразное воспитание, очень разностороннее. В итоге… Огарин помолчал. – В итоге получаются такие вот милые девчушки. Их возвращают родителям – и те могут не заботиться о телохранителях. – Их учат защищать? – Убивать их учат. Эта девочка способна положить весь наш гарнизон при некоторой толике удачи. Никакой эмоциональной слабости, никаких колебаний – она не воспринимает чужую боль. При этом привязанность к родителям и членам семьи – чудовищная, закрепленная на рефлекторном уровне. Мир четко разделен на своих и чужих. Реакции превосходят человеческие, боевая подготовка превосходит ту, что дают любые военные колледжи. В основном – рукопашный бой, террор, подавление психики. Такие девочки дорого стоят, Лешка. Это вложение капитала, и очень прибыльное. – Ей же в куклы играть! – запротестовал я. Конечно, у нас, например, приняты ранние браки, лет в тринадцать-четырнадцать, но девочке же всего десять! – Она может имитировать игру в куклы, – спокойно ответил Огарин. – Очень правдоподобно, ты никогда не поймешь подвоха, пока оторванная рука куклы не окажется просунутой в твое дыхательное горло. Это очень любопытный колледж. Нас туда возили, на бал. Нам… нам не понравилось то, что мы увидели. Даже нам. – Врешь ты все, – не выдержал я. – Не верю. – Я над тобой частенько подсмеивался, – сказал Огарин. – Но не так. Император одно время хотел прикрыть «Дочерей Кали», но на него надавили. Кончилось тем, что в программу обучения ввели верность Императору и человеческой расе. Я смотрел на яхту, пытаясь соотнести услышанное и кудрявую девочку в комбинезончике. – А если она слышит то, что ты говорил? – Ну и что? Они прекрасно знают, что из них сделали. Другой вопрос, как к этому относятся. – Не верю, – упрямо повторил я. – Как угодно. Огарин выпустил облачко ароматного дыма. Вздохнул: – Вселенная огромна, Лешка. Чудовищно огромна, человеческого разума не хватит, чтобы представить все разнообразие заселенных миров. Есть планеты, где само понятие войны и насилия практически забыто. Они поступились значительной частью своего суверенитета ради благоденствия под крылом имперских сил. Есть маленькие колонии вроде вашей, где удаленность от цивилизации и малочисленность населения приводят к пасторали бытия. Но большинство миров пропитано агрессией – в той или иной мере. – Ты все о том, стоит ли мне уезжать? – сообразил я. – Конечно. Я понимаю, ты киснешь здесь, но, Лешка, лучше быть кислым, но живым. |