Онлайн книга «Русский сонм. Игры морока»
|
– Кир, что такое? – спросил он с тревогой. – Что?.. Да нет, ничего. Показалось. – Кир пожал плечами. – Что показалось? – Кабы знать. Ит, забей. Фигня какая-то показалась. Ит кивнул, соглашаясь, но про себя подумал, что надо будет Кира потом обязательно расспросить – тот хоть и не любил распространяться на эти темы, порой умудрялся заметить что-то такое, чего не видели остальные. Плюс предвидение, дар которого у Кира и в самом деле был очень сильным. – Володь, долго нам еще? – Скрипач явно заскучал. – Если пробок не будет, то пятнадцать минут, если будут, то полчаса где-то. Если бы не это корыто американское, мы бы уже доехали, – пожаловался он. – Малые машины пускают по другим дорогам, там скорость восемьдесят, а то и девяносто. А мы тащимся с пассажирскими и с большегрузами… да вы сами вокруг посмотрите. – Маленькие тоже есть, – возразил Скрипач. – Это те маленькие, которым надо куда-то, куда только эта дорога ведет. А остальные в объезд едут. Там быстрее. – Ясно, – кивнул Скрипач. – Ну ладно, потерпим. Что ж делать. Один вопрос – в маленькую машину только двоим можно, да? – Угу. Двоим. И еще вещи. В магазин, например, съездить, покупки сложить… * * * Квартира, которую им арендовал Володя, находилась в одном из районов так называемого Второго кольца – не в центре, но и не на окраине. Три комнаты, просторная кухня, четвертый этаж. Володя с гордостью объяснил, что квартира современная, поэтому в ней предусмотрены такие полезные вещи, как полная шумоизоляция каждой комнаты, две ванные, закрытый балкон, на котором можно курить. – Японский дом, по японскому проекту построен, – рассказывал он, пока они осматривались и раскладывали немногочисленные вещи. – Очень удобно. Вообще этот дом весь съемный, но трешки снимают редко, больше однушки и двушки. – В смысле – съемный? – не понял Скрипач. – Государственный. Мы эту квартиру снимаем не у частного лица, а у города. – Понятно… Ит, уже успевший пройтись по всем комнатам и обнаруживший две следящие системы, согласно кивнул. – Для иностранцев? – уточнил он. – Ага, – охотно ответил простодушный Володя. – Для наших дома попроще. – Кто бы сомневался, – хмыкнул Кир. Платили они, разумеется, сами. По здешним меркам квартира эта стоила недешево, и ребята, конечно, такую роскошь бы не потянули. – Внизу есть два магазина, аптека, кафе и хороший ресторан, – продолжал Володя. – Еду, если хотите, можно заказывать прямо сюда. – Мы лучше сами. – Скрипач улыбнулся. – И потом, неизвестно, как на мелких в ресторане народ отреагирует. Были уже… прецеденты. Кир покивал. – Точно, были, – подтвердил он. – И хорошо еще, когда просто орали «крыса!», а то ведь и запустить чем-нибудь тяжелым могли. Брид, помнишь? – Помню, – мрачно кивнул тот. – Крыса, угу. Тяжелым… В тебя бы, блин, бросили мокрое вонючее полотенце, ты бы тоже помнил. Оба Мотылька сейчас сидели на подоконнике. Тринадцатый рассеянно смотрел в окно и молчал, о чем-то задумавшись, а Брид, кажется, был вполне не прочь пообщаться. – В общем, с вами понятно. На улице в людных местах будете сидеть в рюкзаке, – подвел итог Ри. – Володь, последний вопрос. Поручительство завтра сделаешь? Уж очень неохота пешком ходить. – Сделаю, конечно, – заверил тот. – Три машины? – Ага, трех хватит. В общем, завтра, ближе к вечеру, договорились? – Вопросов нет. * * * Когда за Володей закрылась дверь, Ит предостерегающе поднял руку. Скрипач тут же прошел в соседнюю комнату, Кир с Фэбом замерли, ничего не говоря, Ри открыл было рот, но Кир тут же сделал страшные глаза, и Ри промолчал. Через несколько секунд из комнаты вышел Скрипач. – Порядок, – сообщил он. – Ит? – Чего – Ит? – хмыкнул тот. – Все готово, сэр. Добро пожаловать, сэр. – Хватит выпендриваться. Эй, народный театр, давайте запишем дядям с десяток бытовых сценок, а уже потом спокойно поговорим. Предупреждаю, сценки потом надо будет обновлять. – Рыжий, а не проще эту систему просто вырубить на фиг, и все? – поинтересовался Ри. – Не проще, – наставительно ответил Скрипач. – Если ее просто вырубить, как ты выражаешься, они будут думать, что у них что-то сломалось, и попрутся сюда ее чинить. Мне лично это совершенно не нужно. Итак, сцена первая. Ит – домашние штаны, майка, полотенце. Пшел мыться. Остальные. Ри – читать, мелкие – на кухню, Фэб – смотреть телевизор, Кир… – Я, чур, сплю, – тут же влез тот. – Сойдет? – Не особо, но ладно. Поехали… Полтора часа потратили на сцены, затем запустили их в систему, и только после этого Скрипач заявил, что «вот теперь можно нормально говорить». – Кир, что ты по дороге заметил? – спросил Ит. – Что ты увидел? – Псих, я увидел хрень, – пожал плечами Кир. – Вот эта вся масса людей… она вся стала серая. На долю секунды. Словно краски все пропали, понимаешь? Город – цветной. Небо – цветное. А люди… – Согласен, – кивнул доселе молчавший Тринадцатый. – Ребята, тут что-то очень серьезное, как мы заметили. Кир сейчас прав. Но он-то это увидел фрагментом, а мы… – Мотылек замялся. – Объяснить? – Объясни, конечно, – кивнул Ри. – Когда смотришь на большое скопление людей, они становятся… ну, как лампочки. Какие-то светят сильнее, какие-то слабее, кто-то яркий, кто-то тусклый. Огромное море разноцветных лампочек. И есть такая штука, как центры притяжения. Лидеры. Если лампочка большая, или она странная какая-то, или что-то еще… неважно что, к ее свету будут стремиться другие. Они обычно или рядом, или… мне трудно словами, но факт остается фактом – поле никогда не бывает однородным. То есть почти однородным, – поправил он сам себя. – А тут оно почти ровное. Отличия если и есть, то они минимальны. – То есть… подожди, – попросил Ит. – Они все одинаковые, что ли? – Нет, конечно, – покачал головой Тринадцатый. – Разные. Но у них почти одинаковая интенсивность. А это неправильно. Так не должно быть. Фэб задумчиво смотрел куда-то в пространство, словно что-то прикидывая про себя. – Возраст, – ни к кому не обращаясь конкретно, вдруг сказал он. – Интересно… – Ты о чем? – не понял Ит. – Пока что ни о чем. Хотя… Все взрослые, верно? – Нет, – отрицательно покачал головой Брид. – Не только. Почему – взрослые? Дети такие же. А что, Фэб? – Ничего. Видимо, я ошибся. Тринадцатый, тебе не показалось, что люди чем-то недовольны, подавлены? |